Как и зачем, не
имею представления. Возможно, звездолет потерпел аварию, а Вонючка сел в
спасательную ракету и прилетел на Землю.
- Но если у него была ракета...
- Мы прочесали каждый квадратный метр на много миль в окружности.
- И ничего не нашли?
- Ничего, - сказал полковник.

Переварить такую идею было трудновато, но я с этим справился. Затем я
подумал о другом.
- Полковник, - сказал я, - по вашим словам, Вонючка починил самолеты,
и они стали даже лучше новых. Как же он мог это сделать, когда у него нет
рук и он только спал и ни до чего ни разу не дотронулся?
- А как по-твоему? - спросил полковник. - Я выслушал уйму догадок. Из
них только одна не совсем лишена смысла, да и то с натяжкой, - это
телекинез.
Ну и словечко!
- А что это значит, полковник?
Этим словечком я собрался ошарашить ребят в кабачке, если
когда-нибудь попаду туда снова, и хотел употребить его кстати.
- Передвижение предметов усилием мысли, - объяснил полковник.
- Да ведь он ничего не передвигал, - возразил я. - Все новые
устройства в Бетси и в самолетах взялись прямо изнутри, никто ничего не
вставлял.
- При телекинезе и это возможно.
Я задумчиво покачал головой.
- А мне все иначе мыслится.
- Валяй, - вздохнул полковник. - Послушаем и твою теорию. Не понимаю,
с какой стати ты должен быть исключением.
- По-моему, у Вонючки, если можно так выразиться, легкая рука на
машины, - сказал я. - Знаете, как у некоторых людей бывает легкая рука на
растения, а вот у него...
Полковник одарил меня долгим жестким взглядом из-под нахмуренных
бровей, потом медленно склонил голову.
- Я понимаю, что ты имеешь в виду. Новые узлы и детали никто не
вставлял и не переставлял. Они наросли.
- Что-то в этом роде. Может быть, он умеет оживлять машины и все
улучшает их, отращивая детали, чтобы машины стали счастливее и повысили
свой КПД.
- В твоем изложении это звучит глупо, - проворчал полковник, - но
вообще-то здесь намного больше смысла, чем во всех прочих рассуждениях.
Человек работает с машинами - я говорю о настоящих машинах - всего лишь
лет сто, от силы двести. Если поработать с ними десять тысяч или миллион
лет, это покажется не таким уж глупым.
Мы долго молчали, уже наступили сумерки, а мы оба все думали, и,
наверное, об одном и том же. Думали о черной бездне, лежащей за пределами
Земли, и о том, как Вонючка пересекал эту бездну. Пытаясь представить
себе, из какого мира он прибыл, почему расстался со своим миром и что
случилось с ним в черной бездне, что вынудило искать убежища на Земле.
И оба, наверное, думали о том, какая ирония судьбы занесла его на
планету, где он похож на зверька, от которого все норовят держаться
подальше.

- Чего я никак не пойму, - нарушил молчание полковник, - так это
зачем ему такие хлопоты? Почему он это делает ради нас?
- Он это делает не ради нас, а ради самолетов, - ответил я. - Он их
жалеет.
Дверь распахнулась, и, громко топая, вошел генерал. Он торжествовал.
В комнате сгустилась тьма, и вряд ли он меня увидел.
- Разрешение получено! - радостно объявил он. - Корабль прибудет
завтра. Пентагон не возражает.
- Генерал, - сказал полковник, - мы чересчур торопим события. Пора
заложить какие-то основы для понимания самой сути. Мы ухватили то, что
лежало на поверхности. Мы использовали этого зверька на всю катушку. Мы
получили колоссальную информацию...
- Но не ту, что нам нужна! - рявкнул генерал. - До сих пор мы
занимались опытами. А вот информации по А-кораблю у нас нет. Вот что
необходимо нам в первую очередь.
- Точно так же нам необходимо понять это существо. Понять, каким
образом оно все делает. Если бы с ним можно было побеседовать...
- Побеседовать! - генерал совсем взбесился.
- Да, побеседовать! - не испугался полковник. - Скунс все время
мурлыкает. Может быть, это способ общения. Нашедшие его солдаты только
свистнули, и он пошел за ними. Это было общение. Будь у нас хоть капля
терпения...
- У нас нет времени на такую роскошь, как терпение, полковник.
- Генерал, нельзя же так - просто выжать его досуха. Он сделал для
нас очень много. Отплатим же ему хоть чем-нибудь. Ведь он-то проявляет
необычайное терпение - ждет, пока мы установим с ним контакт, и надеется,
что когда-нибудь мы признаем в нем разумное существо!
Они орали друг на друга, и полковник, должно быть, позабыл о моем
присутствии. Мне стало неудобно. Я протянул Вонючке руки, он прыгнул прямо
ко мне. На цыпочках я прокрался через весь кабинет и незаметно вышел.
В ту ночь я лежал в постели, а Вонючка свернулся клубком поверх
одеяла у меня в ногах. В комнате сидели четыре охранника, тихие, как
настороженные мыши.
Я поразмыслил над тем, что сказал генералу полковник, и сердце мое
потянулось к Вонючке. Я вообразил, как было бы ужасно, если бы человека
вдруг выкинули в мир скунсов, которым плевать на него, - им интересно
разве только то, что он умеет рыть самые глубокие и гладкие норы, какие
приходилось видеть скунсам, и делает это быстро. И вот человек должен
вырыть столько нор, что скунсам некогда постараться понять этого человека,
потолковать с ним или выручить его.
Лежал я, жалел Вонючку и убивался, что ничем не могу ему помочь.
Тогда он полез ко мне по одеялу, забрался под простыню, я высвободил руку
и крепко прижал его к себе, а он мне тихонько замурлыкал. Так мы с ним и
заснули.

На другой день появился А-корабль, последний из трех изготовленных,
но все еще экспериментальный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12