Потому что я последний в роду, и
больше никого не заинтересует эта история. У меня нет потомков.
Обязанности, которые я выполняю, перейдут лошадям, а с течением времени
они могут передать их кому-нибудь еще. Ведь всегда кто-то должен
предупреждать прибывших на планету об опасности и помогать им.
Я взглянул на Доббина.
- Не могли бы вы объяснить, - попросил я, - в чем здесь дело.
- Ничего я не скажу вам, - ответил Доббин. - Вы пришли сюда с дурными
намерениями. Мы спасли вас, спрятав в другом мире, а вы подозреваете, что
мы бы вас не вернули. Вы негодуете, когда ваш благодетель из простого
любопытства рассматривает ваш багаж. И вы еще даете нам пять минут, и
помыкаете нами, и ведете себя отвратительно, и вы...
- Достаточно! - крикнул я. - Я не позволю недоделанному роботу так
разговаривать со мной.
- Мы не роботы, - натянуто сказал Доббин. - Я говорил вам и повторяю
снова и снова, что мы - самые обычные лошади-качалки.
Ну вот, мы опять вернулись к этой теме, к нелепому утверждению
лошадок, к их странной упрямой гордости. Если бы я не был столь раздражен,
я бы расхохотался. Но мне срочно надо было что-то предпринять и сделать
все от меня зависящее.
Я дотянулся, вцепился в рубашку гнома на груди и приподнял его. Тот
повис, болтая тонкими ножками, как будто пытался убежать. Но убежать он не
мог, потому что его ноги "упирались" в воздух.
- Это уже слишком, - сказал я ему. - Я не знаю, что тут у вас
происходит, да мне и наплевать, но вы дадите нам все, что нужно. И не
финтить! А если нет - я сверну твою мерзкую шею.
- Осторожно! - крикнула Сара. Я резко повернул голову и увидел, как
лошадки нападают на нас. Они надвигались на задних полозьях, угрожающе
подняв передние.
Я отбросил гнома в сторону. Я даже не заметил куда, просто отшвырнул
его и поднял ружье. Но тут же с упавшим сердцем я вспомнил, что лазерный
луч не оказал воздействия на покрытие посадочного поля. Если лошадки
сделаны из того же материала, а это было скорей всего, я с таким же
успехом могу бросать в них камнями.
Но как только я взвел курок, Свистун рванулся вперед и, делая рывок,
вспыхнул. Возможно, я выбрал неподходящее слово, чтобы описать его
состояние, но ничего другого на ум не приходит.
Он выбежал вперед, стуча крохотными ногами по полу, потом задрожал,
окутываясь голубоватой дымкой. Он напоминал мне забарахливший
электрический прибор. Казалось, все пришло в движение, каждый из нас
совершал немыслимые па, а затем все кончилось и встало на свои места.
Только лишь лошадки сгрудились в дальнем углу комнаты, устроив кучу-малу.
Их полозья шевелились в воздухе.
Я не видел, каким образом они попали туда, - просто они ни с того, ни
с сего оказались в углу. Все произошло так, как будто они и не
перемещались в пространстве. Они наступали на нас с поднятыми полозьями -
миг - и они уже прижаты в углу.
- Все будет нормально, - сказал Свистун, извиняясь. - Я не причинил
им вреда. Они испытывают некоторое неудобство, но это на мгновение. Они
смогут двигаться опять. Простите, все случилось слишком неожиданно, но
нужно было действовать быстро.
Гном медленно выбирался из-под кипы мешков, коробок и корзин, куда я
швырнул его. Глядя на него, я понял, что бойцовский дух в нем иссяк.
Лошадки выглядели не лучше.
- Тэкк, - сказал я, - мы отправляемся. Соберите наши вещи. Как только
навьючим лошадок, трогаемся.

5
Дома обступили нас. Они высились с обеих сторон. Стены поднимались до
неба, и там, где они кончались (если они действительно кончались, ведь,
стоя у основания дома, нельзя было быть в этом уверенным), виднелась
только узкая бледно-голубая полоска. Небо было так высоко и такое блеклое,
что почти сливалось с белыми стенами. Узкая улица изгибалась впереди нас.
Она струилась между домами, как ручеек среди валунов. Здания были похожи
друг на друга, словно близнецы.
Все было белым, даже покрытие улицы, по которой мы продвигались. Его
нельзя было назвать мостовой, это был, скорее, пол, одна сплошная плита,
положенная между домами так, что казалась их продолжением. Плита тянулась
без конца и края, на ней не было заметно ни одного шва. Плита убегала за
горизонт, там же терялся из виду город. Было ощущение, что из города выйти
невозможно, что мы захвачены в плен, и выхода не найти.
- Капитан, - сказала Сара, шагая рядом со мной. - Я не одобряю ваше
поведение.
Я не счел нужным отвечать. Я знал, что недовольство мной зрело в ней
день ото дня - и на борту корабля, и после приземления. Было очевидно, что
рано или поздно она взорвется и все выскажет мне. Но что бы я ни сказал в
ответ, ничего не изменится.
Я бросил взгляд через плечо и увидел, что остальные движутся позади.
Лошадки везли наш багаж и фляги с водой. Смит и Тэкк ехали верхом. Шествие
замыкал Свистун. Он напоминал собачку, стерегущую стадо овец. Временами он
даже описывал круги, как собака. Его тело, словно тело сороконожки, было
низко посажено на двух дюжинах ног. Я понимал, что пока Свистун идет за
лошадками, они не посмеют дурачить нас. Он держал их в страхе.
- Вы чересчур грубы, - сказала Сара в ответ на мое молчание. - Вы
всегда идете напролом. Вы абсолютно не умеете хитрить, и иногда мне
кажется, что это приведет нас к беде.
- Вы имеете в виду гнома, - предположил я.
- Можно было бы договориться с ним.
- Договориться? В то время, как он обчистил нас до нитки?
- Он сказал, что собирался вызволить нас из пустыни, - настаивала
она, - и я склонна верить ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76