Что прикажете?
- Оперативную машину в Желехов.
Владов кивнул, будто знал, что начальство даст именно такое
распоряжение, и исчез за дверью.

...Якубовский рыхлил клубнику, когда возле его усадьбы остановилась
машина. Оперся на мотыгу и смотрел, как идут к нему. Пальцы задрожали -
выронил рукоятку, отступил на шаг и оглянулся, будто хотел убежать...
Козюренко подошел к нему, указал на беседку, где стояли стол и
скамейка.
- Садитесь, Якубовский, - сказал властно, - так как дело к вам имеем
неприятное, и придется подождать, пока придут понятые...
- Уже не привыкать к неприятностям, - ответил тот мрачно. - Люди и
так начали чураться меня...
Козюренко разложил на столе бумаги, вынул авторучку. Сухо начал:
- Выходили вы в сад ночью с восемнадцатого на девятнадцатое мая?
После одиннадцати часов? И ничего не закапывали в малине?
Якубовского вдруг начало трясти.
- Н-ничего... Я уже говорил... Н-ни-чего... Я не закапывал и н-ничего
не делал...
- А где сейчас находится ваш брат?
- Какое это имеет значение? - почти закричал Якубовский. - Он сам по
себе, я - сам по себе! Я не видел его уже год!..
- Как зовут вашего брата и где он живет?
Якубовский бессильно оперся на спинку скамейки, щеки у него обвисли.
- Якубовский Константин Николаевич, - чуть шевельнул губами. - Живет
в Нововолынске, на улице Горького, тридцать четыре.
- За что и когда его привлекали к судебной ответственности?
- В шестьдесят пятом году за кражу. Отсидел свое и вернулся.
- И вы утверждаете, что не виделись с ним целый год?
- Да.
Козюренко спрятал протокол допроса в портфель. Поинтересовался:
- Понятые прибыли? Тогда приступим к работе.
При современном уровне техники найти железо, зарытое даже на метр и
глубже, очень просто - топор вытащили сразу. Топор с металлическим
топорищем был очень острый, с рыжими пятнами ржавчины и крови.
Якубовский тупо смотрел на топор и молчал. В конце концов в его
признании сейчас и не было особой необходимости - вещественное
доказательство свидетельствовало само за себя. Владов ждал, что сейчас они
поедут в Нововолынск - был уверен, что к преступлению причастен брат
Якубовского. Но Козюренко решил вернуться во Львов.
Роман Панасович остановил машину у Главпочтамта и, приказав выяснить,
где находился Константин Якубовский восемнадцатого и девятнадцатого мая,
вошел внутрь. А через два часа уже был в своем кабинете. Вечером связался
по телефону с Москвой и что-то уточнил. Оставил кабинет в полночь. Отвез
Владова домой и сам поехал спать.
На следующий день Козюренко снова связался с Москвой и долго
разговаривал с разными людьми. Снова поинтересовался у Владова, есть ли
новости с Тополиной и, узнав, что нет, удивленно пожал плечами.

ФИНАЛ
Около двенадцати Владову позвонила сотрудница управления, которую
поселили на Тополиной.
- Только что приходила снимать полдома какая-то женщина, - сообщила
та. - Уже пожилая, длинная и сухая. Осмотрела дом и приняла все наши
условия. Сказала, что завтра въедет. Ее сфотографировали, а ребята из
опергруппы пошли за ней.
- Спасибо, Верочка, продолжай роскошествовать в особняке Пруся. До
особого распоряжения.
- Надоело... - пожаловалась Верочка.
- Там же столько книг! Читай, - посоветовал Владов. - Повышай свой
уровень. Это полезно даже таким красоткам, как ты!
Верочка что-то буркнула в трубку, но Владов уже нажал на рычаг
аппарата. Бросился к двери и еще с порога начал докладывать Козюренко.
- Так, говоришь, длинная и сухая женщина? - переспросил тот. - И
ребята пошли за ней? - Приказал: - Две оперативные машины.
Владов не понимал, зачем две, но приказ есть приказ, и его надо
исполнять...
Машины с оперативными работниками уже стояли во дворе, а Козюренко
все не выходил из кабинета. Прошло с полчаса, Владов сидел как на иголках,
однако за дверью царила тишина. Зазвонил городской телефон, и какой-то
мужчина попросил соединить его с Козюренко. Обменялся с Романом
Панасовичем несколькими словами, и тот сразу вышел в приемную.
- Едем, Петр! - сказал весело и, как показалось Владову, даже
задорно.
Обе машины одновременно остановились на Парковой улице: у дома
каноника Юлиана Боринского и у дома его сестры. Козюренко в сопровождении
Владова, двух оперативников и понятых поднялся на четвертый этаж.
Открыл сам отец Юлиан. В легких летних брюках и полосатой пижамной
куртке он был похож скорее на канцелярского работника, чем на почтенного
каноника. Удивленно отступил, узнав Козюренко.
- Снова что-нибудь с автомобилем? - спросил. - Но я болен и никуда не
выхожу...
Козюренко показал ему постановление на обыск. Кожа на лбу у каноника
покрылась морщинами, но он ни о чем не спросил и первым прошел в комнату.
Молча сел в глубокое кресло и только после этого сказал, глядя Козюренко
прямо в глаза:
- Прошу вас исполнять свои обязанности, хотя не знаю, чем вызваны
такие... - запнулся он, - крайние меры. Я ничего не скрываю от власти, у
меня все на виду. Ну что ж, ищите... Но что?..
- "Портрет" Эль Греко! - Роману Панасовичу показалось на мгновенье,
что зрачки у каноника расширились и глаза потемнели. Но отец Юлиан не
отвел взгляда.
- Что вы сказали? - переспросил он.
- Мы ищем картину Эль Греко. Вы взяли ее у Василя Корнеевича Пруся,
которого убили восемнадцатого мая, - с ударением сказал Козюренко и сел
напротив отца Юлиана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26