– Ну, если не возражаешь, так идем ужинать. Заговорились мы с тобой, а самовар давно кипит.
Хмыз переночевал у шефа и утренним автобусом добрался в магазин. День прошел в хлопотах, приходилось часто давать объяснения ревизорам, и Хмыз переложил свои прямые обязанности на заместителя. Постоянно был насторожен: не кроется ли за каким-нибудь вопросом подводный камень? Но все шло нормально, он уже начал успокаиваться, когда за несколько минут до конца рабочего дня его позвали к телефону, и Ярослав Михайлович услышал в трубке голос Бобыря. Хмыз побледнел, даже пот выступил на лбу. Однако нашел в себе силы, чтобы равнодушно сказать:
– Слушаю вас.
– Я звоню с вокзала и хотел бы увидеться… – в голосе Бобыря не было уверенности.
– Подождите… – пробормотал Хмыз. – Дайте мне подумать… Я сейчас вспомню…
– Это я, Толик! – не понял его Бобырь. – Слышишь меня, Славко?
– Да… да… Слышу… Хорошо, буду через полчаса. Ну, минут через сорок, согласен?
– Я с вокзала, – повторил Бобырь.
– Ага, значит, возле метро. Вы меня слышите? Договорились. – Хмыз положил трубку, вынул платок, вытер пот. Подумал: чертов Толик, и что ему нужно? Был ведь строгий приказ – не появляться в городе. Деньги тебе дали, загорай где-нибудь в Ялте или Сочи, ну, зачем припёрся? К тому же – во время ревизии. Ну, не болван? Даже не болван, – преступник и негодяй, осел!
Хмыз крыл Бобыря последними словами, в то же время улыбаясь и пожимая руки ревизорам, которые расходились. Включил сигнализацию, запер магазин и пошел на автобусную остановку. Доехал до метро и оттуда позвонил шефу. Никогда еще не слышал, чтобы шеф нервничал или сердился, тем более – ругался, и крайне удивился, когда мембрана содрогнулась от крепкого слова. Но шеф потерял самообладание только на мгновение.
– Слушай меня внимательно, мой дорогой, – сказал он уже спокойным тоном. – Сделаем вот как…
…Субботний день обещал быть солнечным, теплым. Хаблак выглянул в окно, посмотрел, как поливает улицу мощный «ЗИЛ», полюбовался радугой, расцветшей в водяной пыли, и начал делать зарядку.
Жизнь прекрасна и удивительна!..
Дважды присесть…
Когда тебе только тридцать лет…
Прогнуться направо…
Когда такое теплое солнце и ощущаешь каждый мускул…
Достать ладонями пол, выдох…
Когда вокруг всё такое светлое, когда играет радуга… Присесть…
Зазвенел телефон. Когда телефон звонит в начале восьмого – это не к добру… Но разве может что-нибудь испортить настроение в такое утро?
Сергей снял трубку.
– Доброе утро, товарищ полковник. Что? Не может быть! Бобырь?
– Да, погиб Бобырь, – подтвердил полковник Каштанов. – Вчера вечером. Попал под электричку. Есть заключение экспертизы: Бобырь был пьян. Средняя степень опьянения. Наши коллеги из железнодорожной милиции считают: несчастный случай. Но они же не знают общей ситуации. Прошу вас связаться со следователем, который вел предварительное расследование.
Хаблак подумал: увидел бы сейчас полковник своего инспектора – неумытого и небритого…
– Как узнали, что это Бобырь?
– У него были при себе документы. Вызвали жену для опознания, она подтвердила.
– Странно – несчастный случай… – пробормотал Хаблак.
– Вот вы и разберитесь, – приказал полковник. – Железнодорожная милиция получила от прокуратуры указание передать материалы нам. Высылаю в ваше распоряжение машину.
– Да, машина понадобится, – согласился Хаблак.
– Будет через четверть часа.
Позабыв о своем чудесном настроении и о солнечном утре, капитан поспешил в ванную. Брился быстро и порезался. Подумал, каким недолгим бывает человеческое счастье. Казалось, ничто не предвещало хлопот, впереди был беззаботный выходной день с днепровским пляжем и кинофильмом или концертом вечером, и вот тебе на – Бобырь попал под электричку. Вспомнил Толика, на мгновенье стало жалко его. Но чего жалеть Бобыря? Жулик, обкрадывавший государство, значит, враг всех честных людей. Возможно, погиб случайно, но, честно говоря, капитан сомневался в этом: сначала – таинственное исчезновение Бобыря, теперь – его смерть… И снова – Ирынь, а там – Хмыз… Не многовато ли?
Машина просигналила, когда Хаблак завязывал галстук. Через несколько минут капитан уже знакомился со старшим лейтенантом Моринцом.
Конечно, каждому неприятно, когда твои выводы или соображения, ставят под сомнение, и Моринец тут не был исключением. Подал Хаблаку папку с делом Бобыря, всем своим видом показывая, что удивляется: и так все понятно – пьяный поперся на рельсы, а тут из-за поворота выскочил электропоезд, машинист увидел человека на железнодорожном полотне, но остановить электричку уже было поздно.
Несчастный случай, не так ли? Хаблак просмотрел бумаги. Внимание его привлек протокол допроса машиниста. Спросил Моринца:
– У вас тут записано: машинист увидел человека на рельсах. Как увидел: лежал он, шел, сидел? Или, может, бежал?
Старший лейтенант пожал плечами:
– Кажется, он говорил, что пьяный мужчина лежал на рельсах… – ответил он неуверенно.
– Следует уточнить, – попросил Хаблак. – Это очень важно. Прошу вызвать машиниста, а мы пока сходим на место происшествия.
– Машинист сейчас на станции, – пояснил Моринец, – и стоит прежде заскочить туда. Мы выяснили: он сделал все, что должен был сделать в таких случаях. Человек работал всю ночь, надо ли вызывать сюда?
– Заедем к нему, – согласился Хаблак.
Моринец позвонил на станцию, и когда они приехали, машинист уже сидел в приемной начальника. Полный, краснолицый мужчина с быстрыми глазами. Хаблак попросил его:
– Расскажите, пожалуйста, как все произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47