Адрес мог выведать только у Бобыревой любовницы. Толик вчера навестил ее – утром, до свидания с ним, и, еще, очевидно, от восьми до девяти вечера, когда Хмыз заходил домой. Не следовало отпускать Бобыря, но он должен был обеспечить себе алиби, хоть какое-нибудь.
Отпираться не было смысла – это только бы усложнило его положение, и Хмыз твердо ответил:
– Толика? Вчера встретился на вокзале. Оказывается, – он подмигнул Хаблаку, – его девка живет где-то тут поблизости, Толик ехал к ней.
– Каким поездом ехали?
– Девятнадцать одиннадцать.
– Прибыли в половине восьмого?
– Точно. И разошлись на вокзале. Толик еще был немножко «под мухой», в буфет тащил пивка выпить, но я отказался.
– И больше в тот вечер не виделись?
– Каким же образом? Он ведь спешил к Тане, зачем ему я?
– После того вечера в ресторане встречались с Бобырем?
– Обещал позвонить, да исчез куда-то. Вчера сказал: хоронил бабушку. Где-то в Одессе или в Симферополе.
– Давно знакомы с Бобырем?
Хмыз позволил себе не ответить. Спросил сам:
– А что, собственно, случилось? Почему это милиция так интересуется Бобырем? Я понимаю, не от хорошей жизни вы искали контактов с Толиком. Даже в ресторане с красотками.
Хаблак решительно поставил Хмыза на место:
– Задаю вопросы только я, понятно? И прошу отвечать исчерпывающе. Итак, давно знакомы с Бобырем?
– Два года.
– Как познакомились?
– Он же в промторге работает, а я – завмагом. – А-а, – махнул рукой Хмыз. – От Толика ничего не зависит, тем более, что я в пригородном районе. Но, впрочем, если откровенно, компания у него интересная…
– Красотки?
– И это было, сами знаете. Но ведь, по-моему, это компетенция месткома, а не милиции. А вы хитрый, – подмигнул Хмыз, – теперь я понимаю: прикинулся пьяным и проспал на ковре у Валерии…
– О чем разговаривали с Бобырем в электричке?
– Так, о мелочах. О жизни…
– А конкретнее?
– Жаловался на какие-то препятствия в суде. Он по уши втрескался в Таню, но считает, что та ему скоро рога наставит.
– О каких делах шла речь?
– Делах? – Хмыз даже удивился. – Нет у меня никаких дел с Бобырем. В нашем магазине есть план, и мы его выполняем.
– Скажите, – капитан перевел разговор на другое, – вот вы ежемесячно перевыполняете план и получаете прогрессивку. Сколько это?
– Около трехсот тысяч рублей в месяц. – Хмыз заерзал на диване: понял, к чему клонит Хаблак, и разговор этот был ему не по душе.
– И жена зарабатывает сто тысяч?
– Сто пятьдесят.
– Ладно, – согласился капитан. – Вместе четыреста пятьдесят тысяч. А сколько стоит ваш дом?
– Мы живем очень экономно, – возразил Хмыз. – Кроме того, почти не тратимся на овощи и фрукты.
– Что скромно, это я вижу, – капитан красноречиво посмотрел на розовый ковер. – Но все равно сомневаюсь, что ваших общих доходов хватило бы на такой дом.
– Вы правы, – спокойно согласился Хмыз. – Родители жены помогли. Тесть и родная теща. Тесть недавно умер, а был председателем колхоза. Деньжат подбросил, вам бы, говорит, не дал, да внуков жалко, пусть они ни в чем не нуждаются.
Хаблак задумался. Вдруг какая-то идея мелькнула у него – он оживился и сказал:
– Следовательно, вы попрощались с Бобырем на привокзальной площади и больше его не видели, так? Можно внести в протокол?
– Можно, – согласился Хмыз. – Именно так и было.
– Кстати, – небрежно спросил капитан, – как был одет Бобырь?
Хмыз почесал затылок.
– Костюм, кажется, серый. Точно, темно-серый, модный, с широкими лацканами. Я еще подумал – финский. Спросил, а он говорит: шил у портного.
– Галстук был?
– Нет, расстегнутая сорочка.
– В шляпе?
– В берете. Черный берет, польский. В нашем магазине в прошлом году такие были, с кожаным кантом – раскупили за день. Модные.
– Модные, – подтвердил Хаблак, – нигде не могу достать.
– Сделаем, – пообещал Хмыз. – Я достану вам. Хаблак переспросил:
– Точно помните, что Бобырь был без галстука и в берете?
– Конечно.
– Так и запишем. А туфли какие? Хмыз покачал головой.
– Не обратил внимания. Кажется, босоножки. Вроде бы, похожие на мои. – Он покачал ногой, и Хаблак определил, что обувь Хмыза не меньше сорок четвертого размера. Значит, след у кротовища оставил не он.
– Прошу подписаться, – капитан протянул Хмызу протокол.
Тот внимательно прочитал и подписал.
– Все правильно, – подтвердил он, – но, если позволите, я хотел бы спросить: чего это вы заинтересовались Бобырем? Что-то натворил?
– Вчера вечером Бобырь попал под электричку. Хмыз даже дернулся на диване.
– Погиб? Толик погиб?
– Да.
Хмыз сделал скорбное лицо.
– Жаль, хороший был парень. И молодой. Как же это случилось?
– Напился и заснул на рельсах.
– Вот до чего доводит пьянство! – лицемерно возвел очи горе Хмыз, и Хаблак вспомнил, как тот хлестал коньяк в ресторане. Попросил Хмыза позвать супругу, и она подтвердила, что Ярослав Михайлович вчера лег спать в девять вечера и не выходил из дому до утра.
Хаблак спустился с веранды во двор. Попросил воды и, пока Хмыз наливал в кружку, осмотрелся. Усадьба небольшая. Соток восемь. Несколько фруктовых деревьев, кусты смородины и крыжовника, под забором малинник. Рядом туалет и еще одна маленькая калиточка в заборе.
Хмыз принес воду. Хаблак без всякого удовольствия сделал несколько глотков и направился к выходу. Открывая калитку, оглянулся и перехватил напряженно-тревожный взгляд Хмыза, – удовлетворенно улыбнулся и сел в машину. Приказал ехать в Киев, – должен был еще застать полковника Каштанова в управлении.
Выслушав капитана, Каштанов похвалил:
– А ты его ловко подловил. Чистая работа, и он попался на крючок, как неопытная рыбка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47