Нина выглянула из павильона.
– Нашла…
Капитан направился в подсобку. В корзинке для мусора среди скомканных грязных салфеток лежала сигаретная пачка с желтыми верблюдами. Хаблак осторожно вытащил ее, передал Воловику.
– А теперь, девчата, – обратился он к Нине и Жанне, – придется взять у вас отпечатки пальцев, потому что вы держали бутылки и оставили на них свои следы.
– Чтобы знать, где ваши, а где посетителей, – пояснил Воловик.
Хаблак взглянул на часы.
– Я поеду, а вам, старший лейтенант, придется тут поскучать. До закрытия кафе.
– Угу, – кивнул Воловик.
Как ни спешил Хаблак, все же на несколько минут задержался в зале, разглядывая рисунки на стенах. Делал их действительно талантливый художник. Эней в высокой смушковой шапке стоит, положив руку на эфес сабли. Зевс сдвинул на затылок рваную соломенную шляпу, он только что опрокинул рюмку горилки и закусывает селедкой. Черти тащат к котлам с кипящей смолой грешников и грешниц. Смерть подняла косу, подстерегая захмелевшего казака…
Начальник Хаблака, полковник Каштанов, выслушав доклад капитана, только покачал головой.
– Белую «Волгу» нашли, – сообщил он. – Пока ты ездил в Сосновку. Как мы и предвидели, украли двое. Бывшие слесари станции техобслуживания. За Сосновкой.
– Наглецы! – возмутился Хаблак. – И на что они только надеялись?
Каштанов погладил свою густую седую бородку. Говорили, что он был единственный бородатый милицейский полковник, и что именно это мешало ему стать генералом. Еще после войны, когда Каштанов носил майорские погоны, очередной начальник, впервые встретившись с ним, спросил кратко:
– Кто?
Каштанов представился.
Начальник смерил его тяжелым взглядом и изрек:
– Штукарите! Немедленно побриться и доложить!
Каштанов не спорил, – круто повернулся и через полчаса, стоял перед начальством побритый. Генерал лишь взглянул, побагровел, но извиняться не стал.
– Почему не объяснили? – только и сказал он, будто Каштанов сам провинился перед ним. – Можете не бриться.
Глубокий шрам на щеке майора побелел от гнева. Его ранили в перестрелке с вооруженными грабителями, бандой, которая несколько месяцев терроризировала полесские села, и которую, наконец, оперативной группе Каштанова удалось обезвредить. Майору не исполнилось тогда и тридцати, капитанские погоны получил еще на фронте в дивизионной разведке, был стройный, высокий, и женщины засматривались на него. Кто-то посоветовал капитану отрастить бородку и таким способом замаскировать шрам.
Случай этот получил огласку, и с тех пор уже никто не смотрел косо на бороду Каштанова. Теперь она была уже сплошь белой, и Каштанов не стыдился своего шрама, но просто привык к бородке, как и все в управлении.
– Предыдущие машины – их работа? – спросил Хаблак.
– Их, – подтвердил полковник. – Одно только стекло успели продать.
– Может эту «Энеиду» перефутболим обэхаэсовцам? – спросил Хаблак.
– Почему – «Энеиду»? – не понял Каштанов.
Капитан рассказал про кафе «Эней» и о рисунках на стенах, высказав догадку, что сигаретную пачку с деньгами оставили торговые дельцы. Полковник не раздумывал:
– Надо найти их, – приказал он.
– Не знаю, что и делать, – пожаловался Хаблак. Каштанов погрозил ему пальцем. Укоризненно сказал:
– Не гневи бога. Они вон как наследили, больше некуда. Отпечатки пальцев, наверное, на бутылках, белая «Волга» и серия КИО, устные портреты, даже некоторые привычки их знаем. Красная икра и американские сигареты, – тебе это о чем-нибудь говорит?
– Если бы из нашего прихода… – вздохнул Хаблак. – Все-таки, отдел борьбы с хищениями знает свои «кадры», – сделал еще одну попытку, – разных расхитителей. Они их по запаху чувствуют.
– Ну, нюха тебе не занимать, – улыбнулся полковник, и Хаблак понял, что Каштанова, по крайней мере сегодня, ему не переубедить.
Вечер был светлый и теплый, а главное – совсем свободный. Домой идти не хотелось, Хаблака никто не ждал, жена уехала в командировку. Поужинав на скорую руку кефиром с булочкой, пошел на Русановку пешком… Он любил такие прогулки, хотя случались они не часто. Ритм жизни угрозыска почти исключал пеший способ передвижения – все время куда-то спешили. А сегодня он шел по паркам мимо Верховного Совета, спустился к Аскольдовой могиле и добрался до парка Примакова. Такая возможность только в Киеве – четыре или пять километров сплошных парков, где в этот вечерний час сладко пахнет резедой и матиолой. А потом – по мосту через Днепр. Конечно, Хаблак был единственным пешеходом: кто же, действительно, ходит пешком через мост Патона?
Русановка встретила огнями, отражавшимися в протоке. Хаблак немного постоял на мостике над каналом и пошел домой. Спать не хотелось, он взял журнал, но и не читалось, выключил свет и лежал с открытыми глазами, размышляя, как ему выйти на след этих посетителей «Энея».
Хаблак проснулся на рассвете. Похлопал глазами, все еще не веря, что лежит на диване под смятой простыней.
«Бессмыслица какая-то», – подумал капитан. – Аполлон и Эней с Плутоном… Приснится же такое. – Спрыгнул на коврик и принялся делать зарядку. Потом долго стоял под прохладным душем, улыбаясь про себя. Причудливый сон с мельчайшими деталями стоял перед глазами.
Постой, что же сказал этот Аполлон в конце? Мол, он считает, что следствие надо начать… Ха, большое дело: тут не только богу, а и ему, простому инспектору уголовного розыска, понятно, что следует начинать с машины. С белой «Волги» серии КИО. Интересно, сколько времени понадобится автоинспекции, чтобы составить список владельцев именно таких автомашин?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47