– Наше терпение лопнуло, – первый заявил Рутгайзер и подступил к самому столу. – Где товары? Сколько можно морочить голову?
– Спокойно! – поднял над столом ладони Лутак. – Неужто вы и вправду сомневаетесь в деловых качествах фирмы «Канзас»? Одной из самых авторитетных на Украине? – Он прекрасно справлялся со своей ролью и решил даже перейти в контратаку. – Кто не верит в нашу добропорядочность, может хоть сейчас разорвать контракт, на днях мы возвратим вам деньги.
«Которых уже давно нет: все снято со счета и превращено в наличность, – подумал не без злорадства Сушинский. – Гавкнули ваши миллионы, разини, и правильно: жадность фраеров сгубила».
Даже Рутгайзер оторопел: глотнул воздух, будто задохнулся и отошел от стола. Но вместо него над Лутаком навис Сеньков. Его фирма «Планета» перевела «Канзасу» двести семьдесят миллионов и он требовал гарантий. Чуть ли не вплотную к Сенькову примкнули двое охранников – мышцы так и играли под их теннисками.
«Неужели станут бить? – оборвалось сердце у Лутака. – Жаль, не попросил у Ярового защиты, а Леонид Александрович намекал, что у него в распоряжении есть амбалы».
Однако на этот раз обошлось без мордобоя. Сеньков только поднес Лутаку под самый нос кулак, едва сдержав желание сбить очки с его самоуверенной рожи, и предупредил:
– Если через неделю не поставите компьютеры, подадим в суд. А перед этим набьем морду.
Лутак еще раз успокаивающе поднял ладони.
– Вы не дослушали меня, господа. Сообщаю: товары уже находятся в прибалтийских портах и ждут перегрузки в вагоны. – Повернулся к Сенькову. – К сожалению, через неделю компьютеры не поставим, но дней через десять… Пока перегрузят в вагоны, пока прибудут в Киев… Сами знаете, какие у нас порядки! А у прибалтов сейчас еще митинги…
– Чихать я хотел на все митинги в мире! – вскипел Сеньков. – Имею дело с вашей вшивой фирмой, а не с прибалтами.
– Уважаемый господин Сеньков, – блеснул очками Лутак. – Нас задержала фирма «Репид текнолоджис», иначе вы давно уже получили бы свои компьютеры.
То ли обращение «уважаемый господин», то ли импозантное название американской фирмы остудили пыл Сенькова, и он, велев охранникам отступить, попятился и устроился в низком удобном кресле под стеной.
Третьим выступил Хоменко. Достал из внутреннего кармана пиджака какие-то бумаги с записями и стал читать монотонно:
– Фирма «Канзас» обязалась поставить акционерному обществу «Радуга» двести двадцать женских дубленок и сто тридцать мужских, кроме того: сто пятьдесят кожаных курток итальянского производства, триста пар женских сапожек фирмы «Саламандер», я уже не говорю о прочем – платья, юбки, белье и тому подобное. Мы требуем предъявить хотя бы образцы упомянутых товаров.
– Господин Хоменко, – строго осадил его Лутак, – вы меня удивляете. Разве не видели образцы на выставке? Там же все было: и сапожки, и платья, и дубленки.
– Было, – согласился Хоменко, – да сплыло. А куда – неизвестно.
– Как неизвестно?! Торговый дом получил – раз… – загнул палец Лутак. – Да и ваше общество, извините, кажется, «Радуга» миллионов на пять…
«А этот зицпредседатель, оказывается, не так уж прост, – с одобрением подумал Сушинский, – палец в рот ему не клади».
– На пять, – согласился Хоменко, – но ведь перевели «Канзасу» триста двадцать.
Сушинский тихонько хохотнул: еще и сокрушается, недотепа, радуйся, что пять миллионов отоварили, другим вообще фига под нос…
Снова выступил вперед Рутгайзер. Сказал весомо:
– Хорошо, даем вам, господин Лутак, десять дней. Не больше. Звоните своим прибалтийским коллегам, едьте туда сами, подталкивайте, подмазывайте, это ваше дело. А через десять дней, извольте, товар – на бочку. Иначе, – поднял кулак, – иначе!.. – не договорил, но и глупцу было ясно, что учинят разгневанные клиенты фирмы «Канзас».
«Неужто и в самом деле побьют? – мелькнула мысль у Лутака. – Вон каких молодцов привели, такие бьют больно, не приведи, Господи! Но и не до смерти же, – ухмыльнулся, – можно и перетерпеть».
Ради светлого будущего.
А такое будущее Кузьма Анатольевич Лутак себе уже почти обеспечил: на аванс, выданный Яровым, приобрел на имя жены «Таврию» и начал закладывать фундамент дачи на высоком днепровском берегу, где супруга получила участок для строительства.
Жену Кузьма Анатольевич уважал и любил. С нею посоветовался, получив от Винника предложение, и та благословила. На всякий случай официально оформил развод, ведь ему светила конфискация имущества, машину и дачу также могли реквизировать, потому и записал их на имя жены.
«Не беда, – думалось, – теперь в Сибирь не запроторят, колымские лагеря нынче для кацапов, а в нашей родной украинской колонии как-то перекантуюсь. Любимая жена станет передачи подбрасывать да и не исключено, что тюремное начальство подкупит: хорошую характеристику нацарапают, глядишь, и полсрока скостят…»
Резюме Рутгайзера, самого солидного клиента «Канзаса», произвело впечатление. Стали расходиться, задержался лишь Сеньков. Он опустился в кресло у стола Лутака, посидел, пристально вглядываясь в глаза зицпредседателя, Лутаку чуть дурно не стало от этого взгляда, однако выдержал его. Словно отгородился стеклами золотых очков от назойливого директора «Планеты».
Наконец Сеньков произнес вежливо:
– Глубокоуважаемый господин Лутак. Я согласился с предложением Рутгайзера лишь потому, что, как и другие клиенты вашей фирмы, не имел другого выхода. Но запомните: только десять дней… Через десять дней я наведаюсь в «Канзас» и, если не получу товар, мои парни снимут с вас не только окуляры, но и штаны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67