За кого вы меня принимаете?
– А сколько бы вы хотели? – спросил старик.
– Камень стоит не менее восьмидесяти тысяч, коллега. Семьдесят пять мне заплатят в любой момент.
Ювелир вздохнул.
– Да, цену ему вы знаете, – сказал с уважением. – Но надо помнить, что сейчас война… и люди хотят покупать колбасу, а не бриллианты.
– Разница между умным человеком и ограниченным, – поднял палец Петро, – в том и состоит, что умный знает, когда покупать бриллианты, а когда колбасу. Лучше всех это должны знать мы, немцы, уже пережившие одну послевоенную инфляцию. Вы знаете лучше меня, господин Кремер, сколько выиграли те, кто вложил деньги в драгоценности?
– Сейчас не те времена, совсем не те времена! Наша доблестная армия одерживает победа за победой, и мы…
– Простите, – прервал хозяина Петро, – учитывая все, что вы изволили сказать, а также то, что это наша первая сделка, я согласен на семьдесят тысяч и лишь треть – в валюте. Предпочтительно фунты и доллары.
Кремер скрипуче засмеялся.
– Фунты и доллары!… Ха-ха… Валюта… Где же вы ее возьмете сейчас?
– Хорошо, валютой двадцать пять процентов, – твердо сказал Петро. – Это – последнее слово!
Ювелир забегал по кабинету. Потом вдруг сел на стул напротив гостя, уставился на него неподвижным взглядом бесцветных, белесых глаз.
– Ладно… Будет по-вашему… Согласен, поскольку это наша первая операция…
– Первая или последняя, – ответил Петро, – это не имеет значения! Я не позволю никому ущемлять мои интересы. Ни возраст партнера, пи авторитет фирмы на мои решения влияния не оказывают.
– А вы, молодой человек, начинаете мне нравиться, – осклабился Кремер. – Деловая хватка у вас, настоящая.
– Немецкая, – уточнил Петро.
– Верно!… – кивнул ювелир и продолжил торжественным тоном: – Сейчас мы вступили в очень ответственный для немецкого народа период, господин Шпехт. Победное наступление наших войск вызвало некоторое перемещение ценностей с востока на запад… Но поток этих ценностей, к сожалепию, подобен жалкому ручейку. Отчасти в этом повинна наша администрация, которая, я бы сказал, весьма примитивно регламентирует деловую инициативу. В результате значительная часть ценностей оседает на месте. – Кремер на миг остановился, затем многозначительно произнес: – Долг каждого настоящего немца-патриота – приложить все усилия, чтобы помочь нашей державе в деле максимального перемещения ценностей и тем самым укреплять мощь великой Германии!
«Вон ведь какую идейную базу подвел! – подумал Петро. – Вот что значит хищник! Великолепно знает, негодяй, откуда берется это золото!…»
– Нельзя не согласиться с вашей оценкой, – воспользовался Петро секундной паузой, – временных э-э… непорядков в операциях с драгоценностями. Многие наши чиновники, к сожалению, не понимают той простой истины, что карман немецкого коммерсанта в то же время и карман государства.
– О-о! Великолепно сказано! – Кремер одобрительно кивнул.
– Вот это я и хотел отметить, прежде чем условиться о продаже некоторых драгоценностей. Как мне представляется, мелким чиновникам незачем вникать в характер наших с вами сделок…
Ювелир совсем преобразился – теперь он походил на легавую, которая почуяла запах дичи и сделала стойку. Кремер потер руки и елейным тоном сказал:
– Золото, изъятое на востоке, там, на месте, стоит значительно дешевле. Хотелось бы рассчитывать, что вы не станете требовать за него от старого и бедного ювелира слишком много? К тому же полная тайна наших сделок…
«Ну и сквалыга!» – подумал Петро. Ему порядком надоел этот разговор. Но останавливаться на полпути нельзя – старый пройдоха еще очень нужен, да и нельзя оставлять ему ни малейших зацепок.
– Меня, в конце концов, вовсе не беспокоит, будете ли вы афишировать наши сделки или нет. Хотя, конечно, это в какой-то степени может повлиять на их дальнейшее развитие. До сих пор меня всегда уверяли: такого рода делам реклама только вредит.
– Хха-хха… – проскрипел ювелир. – Великолепно. Вас, молодой человек, понимаю. Итак, к делу. Мы достигнем полного согласия, если моя фирма от оптовой цены получит тридцать процентов скидки.
– Пятнадцать процентов принесут вам много, даже слишком много, господин Кремер. Ну, а если вспомнить ваши слова о том, что каждый немец-патриот…
– Двадцать… пять… – проскрипел ювелир.
– Двадцать – это предел возможного!
– Ладно. – Кремер поднялся, обежал вокруг стола и снова опустился в кресло. – Конечно, при том условии, что товар нас вполне удовлетворит.
– Никто не собирается навязывать вам то, что не будет устраивать фирму.
– Когда вы можете показать товар?
– Если пожелаете, то сейчас, – Петро слегка похлопал по небольшому кожаному чемоданчику.
– Что?! – вскочил ювелир. – В такое тревожное время и вы носите драгоценности прямо так, с собой?…
– Именно поэтому, – улыбнулся Петро, вынимая из чемоданчика шкатулку. К ней жадно потянулись руки старика. – Вас удивить трудно, но кое-что здесь найдется…
Кремер открыл крышку шкатулки и замер, рассматривая драгоценности. Заремба щедро снабдил ими Кирилюка: партизанам удалось перехватить немецкий конвой, который вез во Львов награбленные эсэсовцами ценности. Когда наконец Ганс Кремер смог оторваться от шкатулки, то с уважением посмотрел на гостя и сказал:
– Вы, молодой человек, воистину явились сюда, как из волшебной сказки!
– О, из детского возраста я уже вышел и сказками давно не увлекаюсь, – снова улыбнулся Петро. – Меня интересуют реальные деньги!
– Оптом? – спросил Кремер.
Петро кивнул.
Минуло не менее трех часов, пока они достигли согласия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15