– А он по-прежнему собирает эти, как их?… Ну?… – он нетерпеливо пощелкал пальцами, как бы ожидая подсказки.
– Вы, наверно, имеете в виду страсть дяди коллекционировать ковры?
– Ха-ха-ха… Удивительная страсть…
Так как было очевидно, что губернатор собирается прощупывать его и дальше, Кирилюк решил пойти ему навстречу.
– В той комнате, в которой вы жили, когда гостили у дяди перед войной, те же самые ковры. И в окно заглядывает та же самая старая груша… – сказал он, улыбаясь.
– Тогда со мной гостил у Ганса, кажется, и ваш отец? – будто мимоходом бросил Вайганг.
– Мой отец? Вероятно… – Петро вовремя спохватился. – Вероятно, вы встречали тогда у дяди кого-нибудь другого? Моего отца уже не было в то время в живых.
Лицо Вайганга разгладилось.
– Да, да, он ведь умер в тридцать четвертом?
– В тридцать шестом, – поправил Кирилюк.
– Как бежит время! Я уже и не помню многое… – Карандаш отбивал такт марша, и Петро чувствовал: прекрасно все помнит и лишь делает вид, что забыл. – Как было бы интересно повидаться сейчас с Гансом. Постарел, наверное?
– Месяц тому назад он выглядел вот так, – Кирилюк вынул из кармана фотографию и подал ее губернатору.
Фотография была одним из его главных козырей: на фоне кремеровского особняка он снят вместе с Гансом Кремером и Лоттой. Когда Вайганг поднял взгляд от снимка, Петро понял: каверзных вопросов больше не будет – губернатор благодушно усмехнулся.
– Как повзрослела эта девушка! Я помню ее еще совсем маленькой.
– У нее большое несчастье, – проникновенно произнес Петро. – Муж Лотты – Теодор Геллерт…
– Мне это печальное событие известно. Геллерт мог бы стать гордостью Германии. Как переносит горе ваша кузина?
– Такие раны залечивает только время…
– Лотта всегда проявляла сильный характер, – кивнул Вайганг. – Лотта – настоящая арийка!
Кирилюк заметил, что губернатор смотрит как бы сквозь него, уйдя в какие-то приятные воспоминания. Возможно, он вспоминает, как рыбачил вместе с Гансом, которого (если старый Кремер не преувеличивал) буквально боготворил.
Петро подумал, что эта лирическая минута, наверно, будет ему на пользу. Он оказался прав.
– Что бы я мог сделать для вас? – нарушил несколько затянувшуюся паузу губернатор.
– Мне хотелось бы начать здесь собственное дело, – сказал Петро деловым тоном. – Потом оно могло бы превратиться в филиал фирмы «Ганс Крамер».
– А в перспективе – «Ганс и Карл Кремеры», – покровительственно улыбнулся Вайганг.
– Именно так, господин губернатор. Скрывать не стану – такая перспектива меня вдохновляет.
– В общем мысль правильная. Кто-то должен продолжать дело Ганса, Итак, с чего вы предполагаете начать?
– Если вы одобрите, я хотел бы открыть в городе ювелирный магазин. Кое-какие товары и оборотные средства на первое время у меня есть. Дальнейшее зависит от того, как пойдут дела. – И, склонив голову, как бы заранее благодаря Вайганга, Петро добавил: – Конечно, на прямую поддержку такой высокой особы, как губернатор дистрикта, я не могу рассчитывать, но сказанное вами доброе слово будет иметь для меня огромное значение.
Вайганг благосклонно отнесся к этому и несколько напыщенно изрек:
– Немецкие власти заинтересованы в обновлении коммерческой деятельности в восточных районах. Ваша инициатива, мой молодой друг, заслуживает поощрения. Ваша деятельность будет способствовать укреплению великой Германии, и мы вас поддержим. Зайдите завтра к моему секретарю. Он получит надлежащие инструкции относительно вашего предложения.
Петро поклонился и, полагая, что аудиенция окончена, поднялся. Но Вайганг остановил его движением руки.
– Где вы остановились?
Петро оценил: ото проявление исключительного внимания со стороны всесильного губернатора.
– В гостинице пока что.
– Если вы серьезно будете обосновываться здесь, – посоветовал Вайганг, – начните с приличной квартиры. – Немного подумал и добавил: – Я хотел бы, чтобы племянник моего старого друга бывал бы у меня. Это, – величественно добавил он, – будет для вас наилучшей рекомендацией. Мой секретарь вас известит о приемных днях.
Петро снова откланялся. Пока шел к двери, почти физически ощущал взгляд губернатора, смотревшего ему вслед. И он ступал медленно, хотя его подмывало подпрыгнуть от радости. Так же медленно вышел на улицу, миновал сквер, покрытый желтой осенней листвой, и только после этого облегченно вздохнул.
Кирилюк и сейчас невольно вздохнул, окончив рассказ о своей первой встрече с Вайгангом. Поймал взгляд генерала – внимательный и сочувственный: видно, Роговцев понял, что пережил за те минуты Петро – ведь мальчишка: сейчас ему двадцать два, а было двадцать… Сын у Роговцева старше, а генерал и до сих пор считает его зеленым юнцом. Роговцев поморщился, и Кирилюк насторожился, – неужели он допустил какой-то промах? – но генерал дружески улыбнулся ему.
– Со временем вы стали своим человеком у Вайганга, не так ли? – уточнил.
– Фрау Ирма, жена губернатора, чем дальше, тем больше симпатизировала мне. Может, потому, что я снабжал ее драгоценностями?
Роговцев удовлетворенно хмыкнул и сказал:
– Сейчас Вайганг получил от Гиммлера, судя по всему, особо важное поручение. Что позволяет сделать такой вывод? По сообщению наших агентов, резиденция группенфюрера напоминает не обычный особняк высокопоставленного гитлеровского чиновника, а какое-то засекреченное учреждение. Кроме того, усиленная эсэсовская охрана, очень частые визиты офицеров СС и сотрудников СД, постоянные контакты с засекреченными научными институтами и солидными фирмами, которые производят оружие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15