- рассвирепел он. - Неужели ты не понимаешь, что мы
все в опасности? Мы не можем допустить, чтобы нас безнаказанно бросали в
пучину банкротства. Тем более, неизвестно кто!
- Я же сказал, вам ничего не грозит.
- И все же мы в этом неуверены. Скажи мне кто - и ты развеешь наши
сомнения.
- Хорошо, - устало вздохнул я. - Смерть.
- Кто? - недоуменно переспросил Рокфеллер.
- Смерть.
- Ты шутишь? - он рассмеялся.
- Ничуть, - хмуро ответил я. - Можешь считать меня сумасшедшим, я бы так
же сам постулат на твоем месте, но это так.
- О чем ты говоришь, - хмыкнул Рокфеллер. - Разве смерть это не чисто
человеческое понятие, означающее биологический конец существованию
индивидуума?
- Да, это так. Но она еще имеет оболочку, разум, наконец.
- Кто?
- Смерть. Женщина, которую я видел.
Рокфеллер встал.
- Мне пора.
Я с горечью посмотрел на него. Он не верил мне. Что ж, может это и к
лучшему. Пусть они считают, что я свихнулся. Они найдут в этом объяснение
моему банкротству, я же не стану переубеждать их.
Я провел Генри до джайгер-кабины. Он пожал мне на прощание руку и сказал:
- Вам необходимо отдохнуть, Сайрис. Вы переломились. Мы же тем временем
попытаемся исправить сложившееся положение.
Он исчез в кабине, а я еще долго стоял на месте, бездумно глядя на
захлопнувшуюся дверь. Затем, отогнав от себя невеселые мысли, я вернулся в
библиотеку и вызвал Крисгепониона.
- Хочу видеть Лейлу и принеси хорошего вина.
Он удивленно посмотрел на меня, но не сказав ни слова, удалился. Я же
устроился поудобней в кресле и закурил сигару.
Итак, первый раунд, похоже, моя красавица выиграла. Я остался без денег,
а, значит, и без своей защиты. Но у меня, по крайней мере, есть еще остров
- моя неприступная цитадель, и сдаваться я не намерен. Проиграть в этой
битве равносильно самоубийству.
В дверях появилась Лейла. На ней было облегающее, искрящееся, как
шампанское, платье, изящное бриллиантовое колье и куча колец на пальцах.
Она всегда любила побрякушки. и я потакал этой прихоти. Лейла!
Очаровательная Лейла. Ты последняя женщина, которую я любил и которую
бросил десять лет назад, хотя оставил в сердце кажется навсегда. Приятно
осознавать, что кто-то тебя любит не простой любовью слуги к господину, а
любит на равных.
- Выпьешь?
Она кивнула, слегка склонив свою белокурую головку на бок. Я наполнил
бокалы, протянул ей один.
- За тебя!
- За нас.
- Как хочешь.
Мы выпили.
- Идем на террасу, - предложила она. - Меня тошнит от зтой пыли веков, -
она кивнула на книжные полки. Я повиновался.
Мы долго шли по многочисленным комнатам и коридорам, связанным в единый
лабиринт некогда буйного моего воображения, пока не оказались на свежем
воздухе. Остановившись у перил, Лейла глянула вниз.
- Как красиво,- прошептала она.- Извечная борьба двух стихий: воды и
суши. Волны бьют о скалы и кричат от боли. Прислушайся, это не шум прибоя,
это - стон.
- Скалы тоже кричат.
- Нет, они скрипят зубами.
Лейла повернулась ко мне и рассмеялась.
- Ты совсем не изменился. По-прежнему соглашаешься с каждым, но думаешь,
зачастую, иначе, делаешь не так, как тебе советуют, хотя все уверены, что
ты внял наставлениям. Быть может, я поэтому полюбила тебя.
- Не надо, - грустно сказал я.
Она опустила глаза.
- Но почему? Я думала...
- Нет, Лейла, нет. Я позвал тебя не поэтому.
Я нежно придрал ее к себе и поцеловал. Она не сопротивлялась, но и не
ответила. Я отпустил ее и вздохнул:
- Мне плохо, Лейла, очень плохо. Я не могу тебе всего объяснить и потому
выслушай меня не перебивая.
Она чуть-чуть склонила голову в легком кивке.
- Похоже, я скоро останусь без средств на существование.
В ее глазах вспыхнул ужас, но я продолжал, понимая, что если сейчас не
скажу всего, потом может не оказаться времени.
- И все же я кое-что приберег. Помнишь виллу на Канарах? Она теперь твоя,
только не возражай.
- Нет, Сайрис, - запротестовала она. - Я не приму от тебя такого подарка.
- Примешь. Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь и не посмеешь отказать.
- Сайрис, объясни мне...
- Нет.
- Но если тебе так плохо, почему бы нам вместе не отправиться на Канары.
- Потому что я не смогу жить с тобой под одной крышей, - сухо ответил я,
хотя прекрасно осознавал, что делаю больно. Но я также понимал, что если
сейчас смалодушничаю, то Лейла непременно окажется вовлеченной во всю эту
круговерть, а я еще не забыл, что произошло с Андерсом.
- Ты по-прежнему жесток, - сквозь слезы улыбнулась она, - но я всегда
тебя понимала. Делай, как знаешь. И счастья тебе.
Я взял ее под руку, и так мы шли до самой джайгер-кабины. Молча.
Потом она приподнялась на цыпочки и поцеловала меня в щеку.
- Прощай.
- Прощай, - ответил я.
В душе взрывались, коллапсировали звезды, превращаясь в черные дыры. Я ее
никогда не увижу.
К вечеру с докладом снова пришел Синероуа.
- Все, - выдохнул он, - полный крах.
Я кивнул. Но он, не заметив этого, продолжал:
- Был момент, когда вроде бы положение стабилизировалось. Падение наших
акций на всех биржах резко прекратилось.
- Все-таки Генри сдержал слово, - подумал я.
- Но потом прошел слух, что аргедонцы собираются начать с нами войну. Их
послам было объявлено в течение двадцати четырех часов покинуть Землю.
После этого на бирже началась настоящая паника, и акция наших предприятий
снова поползли вниз. Попытки остановить падение не привели ни к чему. Час
назад...
- Не продолжай, - перебил я его, - час назад моя финансовая империя
рухнула.
Синероуа опустил глаза.
- И что осталось в моем активе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21