Он ничего не ответил и показал мне свою руку. Концы пальцев покраснели от крови, и под ногтями застряли кусочки мяса.
Он вытер руку о мою рубашку, потом внезапно и с поразительной силой замолотил меня в живот. Воздух убежал от меня куда-то далеко-далеко. Я отчаянно хлопал жабрами, но внутрь ничего не засасывалось...
— А что если я тебе яйца отрежу?— предложил
он.— А? Давай?
— Каждый мечтает о том, чего у него нет...— выдавил я из себя.
Он сунул руку в карман брюк и достал длинный нож; с очень тонким лезвием.
— Если сейчас же не скажешь, где деньги, я тебя вскрою!
— Не надо, я боюсь сквозняков...
Он улыбнулся какой-то странной улыбкой. Потом приложил лезвие к моей рубашке и быстро изобразил на ней какой-то нехитрый узор. Я ничего не почувствовал, однако лоскут рубашки упал на землю, и я увидел, что узор повторился на моей коже, окаймленный красными каплями...
— Зря ты молчишь, Капут: я сегодня в форме и запросто могу разрезать тебя на куски, слышишь, ты?
Я понял, что если не вмешаются остальные, он действительно изуродует меня, как бог черепаху.
— Послушайте, Мейерфельд,— сказал я,— вы не находите, что этот юноша малость переигрывает? По-моему, он просто хочет усыпить вашу бдительность, а потом...
— Ничего!— перебил Мейерфельд.— Если он так и не сможет добиться от вас признания, то потом мы развяжем язык ему!
Я помрачнел. Стимул был действительно неплохой... После такого предупреждения Анджело ничего не оставалось, как идти до конца. Его лицо ожесточилось.
— Слушай, Капут,— сказал он мне.— У меня преимущество над остальными: я знаю, что ты з н а е ш ь... Я сильнее, потому что я не сомневаюсь, понимаешь?
Он был неглуп.
Его разноцветные глаза пристально смотрели на меня. Они вызывали у меня неприятное чувство, что-то вроде тошноты. Может быть, виной тому было отчасти и зелье, которое он подсыпал мне накануне...
— Я ничего не знаю!— ответил я.— Можешь нарезать меня хоть мелкими дольками — я ничего не скажу, потому что это ты...
Он яростным движением всадил нож мне в бедро. Потом, вместо того чтобы вытащить, начал медленно поворачивать лезвие в ране.
Боль была невыносимой... Остальные не сводили с меня глаз... Мейерфельд, нее более и более недовольный, прятался за облаками голубоватого дыма... Лежавший на полу приятель Антуан выкарабкивался из забытья, помогая себе глубокими вздохами...
— Говори! — прошипел Анджело. — Говори, скотина, или я тебе все мясо порву!
Мне казалось, что он проковырял в моем теле целую пещеру. По бедру текла горячая кровь... Щека все пылала...
Глаза Анджело горели первобытным огнем на фоне мертвенно-бледного лица.
— Говори!
Я сжал зубы... И вдруг, сквозь полусомкнутые веки, увидел в проеме двери, выходящей в коридор, первоклассное привидение. Это была Сказка, одетая в ночную рубашку. Она стояла на пороге с кочергой в руке, немая, тихая и бледная... Я прикрыл глаза, что-бы мой взгляд не выдал ее остальным, стоявшим к ней спиной.
— Хорошо, — вздохнул я. — Я... Я скажу.
Это была именно та фраза, которую следовало произнести, чтобы приковать к себе внимание аудитории. Они словно дернулись в судороге и буквально воем своим существом потянулись ко мне.
— Итак? — торжествующе сказал Анджело.
Больше ничего он сказать не успел. Раздался глухой удар: это Сказка обрушила свою кочергу на затылок Сидуана. Она вложила в этот удар все свое мужество, всю волю. Доходяга выронил винтовку и зашатался. Прежде чем остальные успели сообразить, что к чему, Сказка подхватила оружие...
Что меня в этой девушке покоряло, так это ее решимость. Другая бы на ее месте наверняка начала переводить ствол с одного на другого и по-детски кричать "руки вверх"! Эта же, наоборот, сразу открыла огонь... Она на-
чала с. самого срочного дела — то есть с: Анджело. Он схлопотал первую очередь, которая почти перешибла его пополам. Следующая порция леденцов досталась Мейер-фельду. Он рухнул, не выпуская изо рта сигару, и зашар кал ногами по полу. Усатый получил свое уже тогда, когда вытаскивал свой персональный револьвер. Этому досталось крепче всех — она попала ему в голову. Тр-р-р-р! Его рожа мгновенно превратилась в корзину раздавленной клубники.
Тут я увидел, что за спиной Сказки вырос приятель Антуан с бутылкой в руке.
— Сказка, берегись!
Она отскочила в сторону и вскрикнула: бутылка все-таки задела ей плечо.
Я дал Антуану подножку, и он завалился.
— Давай в него! — крикнул я.
Но в карабине больше не было патронов, и затвор издал лишь негромкий дурацкий щелчок.
Я подскочил к пиджаку Анджело, который остался лежать на столе, выудил оттуда автоматический пистолет и разрядил его в Антуана, держа в скованных наручниками руках. Первая пуля прошла мимо, но вторая прошила ему левый глаз: тут уже не требовались ни комментарии, ни лечение.
Да, это была настоящая бойня. На полу, навалившись друг на друга, лежало пять трупов — один ок-ровавленней другого...
Я повернулся к Сказке.
— Можно сказать, что ты появилась вовремя!
— Да, мне тоже так кажется. Она посмотрела на меня и ахнула:
— Боже мой! Сколько на тебе крови!
Действительно, из второй раны — в боку — бежал целый ручей. Там все еще торчал нож Анджело. Я ухватился за рукоятку и резким движением вытащил лезвие. Кровь полилась сильнее.
— Видно, эта скотина перерезала мне какую-то вену,— проговорил я.
— Подожди!
Она убежала и через две минуты вернулась с аптечным шкафчиком, который сорвала со стены ванной комнаты.
Она быстро осмотрела его содержимое, затем залила мне бок спиртовым раствором, и кровь смешалась с беловатой пеной. Потом она достала марлю, скомкала ее в шарик, приложила к ране и заклеила сверху пластырем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135