— Нет-нет, ничего...
— Что это был за пострадавший?
— Строитель, упал с лесов...
— Какого возраста?
— Лет пятидесяти.
Док был настоящим чемпионом по брехне! Я мысленно восхвалял его находчивость. Кто знает, может быть, потом ему за это не поздоровится...
— Ладно, доктор, извините.
— Пожалуйста...
Полицейские ушли; врач вернулся в дом и запер дверь.
— Что, натерпелись страху? — проворчал он.
— Кто — я?!
— Да ладно: вы весь зеленый, как неоновая вывеска на аптеке...
— Просто я себя хреново чувствую. Это от раны...
— Ах да, кстати.,. Идемте в кабинет.
— Нет...
Я не хотел смотреть на Сказку. Она была мертва, и ре-альность этого факта меня ужасала. Мне казалось, что, увидев ее, я грохнусь в обморок, как девчонка-цветочница.
— Ладно, тогда подождите здесь,..
Вскоре он вернулся и принес кучу всякого барахла, в том числе шприц. Он вскрыл какую-то ампулу и наполнил его; он был спокоен, только губы его оставались белыми, как воск.
— Колоть будете?
— Придется.
— На кой черт?
— Это антибиотик. Ваша рана сильно инфицирована...
— О'кей...
Я засучил рукав, и он протер мне предплечье эфиром. Когда он уже собирался вогнать иглу, я оттолкнул его, подобрал пустую ампулу и прочел на этикетке: "Пентотал".
Во мне вспыхнула злость.
— Ах ты, сука, вот, значит, какие у тебя антибиотики?! Обуэн опустил голову.
— Хотел меня усыпить, да, паршивец? А потом позвонить этим дяденькам, и им осталось бы только дождаться, пока я проснусь?
Я влепил ему пару звучных пощечин.
— Вот тебе, для румянца!
Румянец у него действительно появился.
— Ну, давайте, убейте меня! У вас, похоже, этим всегда кончается!
Странное дело: я не испытывал ни малейшего желания отправлять его на тот свет.
— Нет, поганец, живи: ты еще пригодишься хворому человечеству... Сегодня у меня день раздачи подарков!
Тут я резко обернулся: оконное стекло разлетелось вдребезги, и из-за него на меня смотрел автоматный ствол.
Чей-то голос заорал:
— Руки вверх, Капут, или ты мертв!
— От этого я и пытался вас уберечь... — пробормотал докторишка.
— Это ты их предупредил?
— Одними глазами, — признался он.
Всегда одно и то же! От людей помощи не жди. Какое-то время они еще пытаются войти в положение и уже
вроде бы готовы тебе подыграть, но нет — не могут устоять перед обаянием легашей.
Я поднял руки, но внезапно схватил врача за плечи и развернул, прикрываясь им от автомата.
— Отпустите врача!
— Хрен вам!
Дверь распахнулась, и в псе ворвался тот высокий полицейский со светлыми усами. Я поднял пушку над плечом доктора и выстрелил. Усач рухнул: я убил его на месте. Крепко прижимая к себе трясущегося врача, я попятился к лестнице... У ее подножия я отпустил парим и ринулся наверх... В три прыжка я очутился на втором этаже. Там начиналась другая, более узкая лестница. Я стал карабкаться по ней.
Третий этаж оказался чердаком. Я вбежал туда И запер за собой дверь на засов.
На этот раз я был загнан, пойман, готов, уже мертв!
Я толкнул за подпорку чердачное окно... Дом дрожал от бешеного галопа. По лестнице валил наверх целый отряд. Один рывок — и я выбрался на черепичную крышу, полуголый и без единого гроша в кармане. Мои миллионы испарились за какие-нибудь несколько часов. Последние доллары остались в той одежде, которую я повесил сушиться у плиты...
Я побежал по черепице, и снизу мне сразу начали слать горячий свинец. Я заскочил за дымоходную трубу.,.
Крыша соседнего дома была метрах в четырех от края; она располагалась чуть пониже моей. Прыгать было рискованно: не только из-за четырехметрового расстояния, но еще и потому, что скаты той крыши были намного круче.
Я разбежался короткими, быстрыми шагами, но в момент прыжка ржавый карниз просел под моим весом, и я полетел в пустоту.
Я понял: это конец. Полет обещал быть впечатляющим: десять метров, свободного падения и приземление на мостовую — это очень помогает от ломоты в суставах.
Но вышло иначе: на улочке ремонтировали канализацию, и по чистой случайности, которую, кроме как чудесной, и назвать-то нельзя, я грохнулся на огромную кучу песка. Удар был жестоким: мне показалось, что мои ноги вогнало в грудь. Однако я быстро обнаружил, что ничего не сломал.
Не теряя время на подсчет своих запчастей, я рванулся вперед, к концу улицы. Мое падение осталось незамеченным, и легавые, скорее всего, решили,
что мне удалось перемахнуть черен пропасть, потому что я исчез из их ноля зрения.
Улочка выходила на пустырь, посреди которого началось строительство отличного многоквартирного дома. Нижние этажи были уже готовы... Странное дело: вокруг не оказалось ни одной живой души. Я вспомнил, что сегодня суббота и у строителей выходной.
Я побежал к дому, надеясь спрятаться там. Но он был плохим убежищем: полицейские мигом заявятся на стройку и прищучат меня здесь. Тем более что человек, бегущий по пустырю в неглиже, не может не привлечь внимания прохожих. А на открытом месте меня заловят еще быстрее... Задыхаясь, я в отчаянии огляделся по сторонам. И только тогда наконец заметил то, что должно было сразу броситься в глаза: гигантский подъемный кран, возвышавшийся рядом с недостроенной многоэтажкой. И я решил, что кабина крановщика будет надежным укрытием, откуда я смогу (еще бы!) наблюдать за ходом событий.
Поблизости по-прежнему никто не появлялся. Проворно, как обезьяна на пальму, я начал карабкаться по металлическим скобам на башню крана и в два счета достиг круглого люка, ведущего в застекленную кабину. Стекла были грязные, и все же, вознесясь над всем этим грязным и облезлым поселком, я мог видеть очень далеко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135