Мы устроили себе невиданный сеанс, уж поверьте мне. В постели моя рыжая красавица своего не уступала... Мне казалось, что я сражаюсь с гигантским удавом. Она обвивалась вокруг меня, подобно плющу, и это сводило меня с ума. Наш дуэт продолжался несколько часов. Ей тоже нужно было восполнить приличный пробел по этой части. Когда мы закончили, по радио передавали уже не гитару: какой-то мужик рассказывал о жизни бобров...
Напрашивалась прогулка по набережной. Так мы и поступили. Было просто потрясающе катить по этой извилистой дороге вместе с моей избранницей... Мне казалось, что я сделался совершенно неуязвимым. Нет, фараоны уже ничего не могли со мной сделать. На этот раз Капут умер окончательно. Это ему я раз-
дробил голову там, на итальянском пляже. Наконец-то мне удалось его уничтожить...
Я пел, проезжая вдоль моря и красных скал, вдоль золотых пляжей, утыканных разноцветными палатками...
— Я люблю тебя, Эрминия...
— Я люблю тебя, Робер...
Я не моргнул глазом. Это была правда. Меня звали Робер. Я любил это имя, как любят свое собственное, и уже не вспоминал о том, другом.
— О чем ты думаешь, Робер?
— О нас с тобой...
Мы поужинали, в Ницце, в ресторане с видом на море. Потом вернулись домой, как настоящая влюбленная парочка. Впервые в жизни я отправился в свадебное путешествие. Это было прекрасно.
Когда мы вернулись домой, я нашел в почтовом ящике банковское уведомление: перечисление денег уже состоялось. Я глубоко вздохнул. Нет ничего при ятнее успеха. Не обязательно такого, который приносит плоды, а просто успеха как такового,
— Ты выглядишь очень счастливым, Робер...
— Я действительно счастлив.
И поскольку счастье всегда нужно с кем-то разделить, я занялся с ней любовью прямо в саду, под громовое стрекотание цикад,
В последующие дни мы не возвращались в казино. Она, впрочем, по нему и не скучала. Те, кто мошенничает, обычно не любят игру. Для них рулетка или стол для "баккары" — все равно что заводской станок. К тому же, в целях выполнения грандиозного проекта Эрминии, нам нельзя было появляться в подобных заведениях вместе.
Мы принялись спокойно проживать мои деньжата. Не допуская излишеств, но и ни в чем себе не отказывая. Словом, для нас началась эта самая "красивая жизнь"...
Мы валялись в постели до самого позднего утра. Потом я шел купить что-нибудь на завтрак, а она наводила порядок в доме. Мы с ней лопали из одной тарелки ветчину и уматывали до самого вечера в соседний поселок или на пляж. Потом ужинали в дорогом ресторане, распивали бутылочку в кабаре на набережной, возвращались домой и ложились в постель,
Я никак не мог насытиться этой женщиной. Я специально сдерживал себя целый день, чтобы придать больше веса той благословенной минуте, когда мы оказывались наедине, без свидетелей... Когда она наступала, я будто взрывался и разгуливал за пределами жизни, в тех местах, где можно встретить маленьких человечков с ореолом над головой... Но вот в один прекрасный день все это порвалось, огни погасли, и я понял, что никому не дано размозжить собственную голову камнем...
Все началось поутру, когда я возвращался с покупками... Я любил ходить по магазинам. Может быть, вам смешно представить себе, как крутой гангстер торгуется с молочницей или складывает в авоську апельсины? А мне это нравилось. Чего я только не покупал в эти дни: ананасы в банках, икру, всякие изысканные колбаски... Словом, все, чего я был лишен в своем поганом детстве и на что мог тогда лишь таращиться, расплющив нос о витрину.
Когда я ставил сумку на стол, Эрминия вышла из кухни; ее фигуру обтягивал черный шелковый халат с китайскими мотивами.
— Слушай, тебя тут только что спрашивали... Если вы когда-нибудь решите снять фильм по моим воспоминаниям, не забудьте влепить в этом месте могучие звуки трубы. Да, чтобы передать мое тогдашнее состояние, нужен был большущий кусок Армстронга...
Я посмотрел на Эрминию. Красивые рыжие волосы стянуты в "конский хвост", глаза напоминают очертаниями два миндальных ореха, губы не накрашены, бледная кожа усыпана крохотными веснушками...
— Спрашивали? — пробормотал я.
— Да. Это тебя, похоже, взволновало?
— А кто?
— Да такой забавный коротышка... Я рассмеялся.
— Так это же домовладелец!
— А, может быть.
— Он ничего не просил передать?
— Нет, сказал, что зайдет после обеда, около двух.
Я пошел к телефону, чтобы рассеять оставшиеся сомнения, и позвонил в свое агентство по недвижимости. Мне ответил сам старичок в черном канотье. Он удивился моему вопросу. Нет, он меня сегодня не спрашивал...
Я положил трубку на рычаг, чувствуя, как холодеют руки.
Если меня спрашивал не домовладелец, то кто же? Кроме него, меня никто не знал!
Я окликнул Эрминию, которая, насвистывая, готовила нам еду.
— Что?
— Слушай, какой он из себя, этот твой забавный коротышка?
Она подумала.
— Погоди-ка... Ну, он чем-то похож на хозяина кафе или пивной. Почти лысый, одет совсем обыкновенно, лицо круглое, глаза наполовину закрыты, Знаешь кого-нибудь такого?
Нет, я не знал, решительно не знал; это меня и тревожило.
В моей голове тоненько пищал сигнал тревоги. "Что если это легавый?" — подумал я.
Но это было мало вероятно, Легавые ходят пара ми, как улитки.
Тогда кто?
Но сколько я ни ломал башку, вразумительного ответа найти не мог. Разве что... Да, это мог оказаться кто-нибудь из моего банка. Или же... Или же просто рекламный агент, узнавший мою фамилию у соседей. Ведь говорила же Эрминия в тот первый день: соседи все знают.
Ладно, что толку гадать? Главное, чтобы упомянутый коротышка не оказался сыщиком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135