.. Зато туфли были слишком тесными для моих клюшек, и мне пришлось почистить свои старые.
— Может быть, наденете темные очки?
Я мысленно улыбнулся наивности старичка: темные очки хороши разве что для стареющих кинозвезд, которые стремятся любой ценой привлечь к себе внимание...
По моему лицу он понял, что ему лучше помалкивать и положиться на меня.
Я аккуратно, не спеша, оделся и протянул руку:
— Теперь немного деньжат, господин добрый волшебник. Такой заказ без аванса не выполнишь!
Он без возражении уронил мне в руку две пачки купюр крушило достоинства. Я мгновенно почувствовал прилив сил. Дело пошло...
— Вы можете одолжить мне свою машину?
— Да.
— О'кей. Не забудьте дать мне техпаспорт и свои права... Иначе все может провалиться из-за какого-нибудь полисмена, который слишком свято чтит правила проезда перекрестков.
Он послушно сделал все, о чем я просил. Работать на такого мужика было сущее удовольствие.
Он понимал, что жизнь диктует свои условия, а между тем старики этого обычно не понимают. У них появляются навязчивые идеи, отвлекающие их от печальной действительности...
— Не соблаговолите ли вы теперь назвать имя господина, о котором идет речь?
— Поль Кармони.
Он смотрел на меня; его правый глаз поблескивал, как осколок кремня, а левый оставался тусклым. Он знал, что я вздрогну, и я действительно, подскочил.
— Как вы сказали?
— Поль Кармони, — послушно повторил он.
"Он что, заговаривается, этот старый пень?— подумал я. — Или нарочно врет, чтобы меня испытать?"
— Кармони...— пробормотал я.— Вы что, издеваетесь?
— Вовсе нет. Я же вас предупреждал: дело будет
не из легких.
— "Не из легких"! Да мне легче будет грохнуть премьер-министра! Даже двадцать миллионов за такое дело — это почти ничего...
Кармони! Чтобы представлять, о ком идет речь, нужно было хорошо разбираться в преступном мире. Но я-то знал, кто он такой, и понимал, что прежде чем на
него замахнуться, нужно как следует пересчитать свои руки и ноги. Король наркомафии! И не только французской, а почти всей европейской... В свое время он приехал из Соединенных Штатов с последними остатками своих головорезов и с чемоданами, набиты-ми кокаином и автоматами... Этот багаж и невероятная, смелость Кармони быстро подняли его на вершину пирамиды. Я услыхал о нем в тюрьме, от своих дружков. По их словам, этот сицилиец, выросший в Марселе, так и не смог прижиться в Америке. Штаты оказались ему не по зубам: несмотря на всю его крутизну, тамошние бандюги быстро поставили его на место. Тогда он дождался удобного момента и вернулся на родину, вынашивая грандиозные и дерзкие планы. Они стали реальностью: меньше чем за десять лет Кармони сделался великим мафиози, и его состо-яние, по слухам, давно перевалило за миллиард.
Его уже не раз пытались ликвидировать, но лишь нарывались на большие неприятности... У Кармони была отлично организованная команда, С огнестрельными игрушками его парни управлялись что надо. Спасайся кто может! Они плевались пулями с такой легкостью, с какой вы здороваетесь со своим домовладельцем... Кармони уже воображал себя маленьким монархом. Он ездил в бронированном лимузине, как покойный фюрер, и его телохранители были шире в плечах, чем охранники президента США. Ко всему прочему он был недоверчив, как лис: остерегался собственной тени, заставлял своих людей пробовать еду, как Людовик Одиннадцатый, и никогда не рисковал.
Я не понимал, что могло связывать этого босса с благообразным старичком, обещавшим мне награду за его смерть. Я задал старику этот вопрос, но Бертран заявил:
— Это вас не касается...
Я уселся в старое кресло с засаленными подлокотниками.
— Послушайте, мсье Бертран, вы вправду считаете, что я смогу скорчить из себя вершителя правосудия? Вы, наверное, насмотрелись фильмов с Гэри Купером в роли шерифа, очищающего город от злодеев!
Это ему не понравилось.
— Ваш юмор мне не по душе, — проскрипел он.— Я нанял вас не для того, чтобы вы блистали остроумием, а для конкретной работы.
— Но она невыполнима! Кармони не убьешь. Это уже пробовали сделать многие главари банд, гораздо
опытнее меня, и теперь их друзья носят им на кладбище хризантемы!
Он задумчиво покусал усы.
— Я знаю,— сказал он.— Но другие, Капут, были не так изобретательны, как вы!
— Неужели?
Бертран, похоже, хотел ободрить меня лестью, но тут он сильно заблуждался: на сладкое мурлыканье я не клевал.
— Я говорю это нам но роди похвалы, — сказал он.— Я читал о ваших приключениях, которыми недавно захлебывались газеты, и составил о вас представление, Капут. Вы умны, более того: вы хитры и изворотливы. Вы не боитесь ни Бога, ни дьявола. И главное — у вас есть чувство экспромта. Если полиция не смогла схватить вас после стольких преступлений, значит, в вас действительно есть... нечто. Нечто, свойственное людям, которым удаются все их предприятия. Убейте Кар-мони, и вы получите двадцать пять миллионов. Если же вы считаете себя неспособным довести дело до конца, а значит, так оно и случится, тогда убирайтесь!
С момента нашей встречи он впервые говорил со мной в таком резком, решительном тоне. Я чувствовал: он говорит то, что думает.
Я помедлил. Эти несколько секунд я, что называется, смотрел на себя со стороны. Я видел себя таким, каким был тогда; без денег, без поддержки, загнанным в угол, всеми проклятым... Бегущим от людей, бегущим от теней, готовым бежать от самого себя! Я был полным ничтожеством. Рано или поздно меня должны были изловить полицейские, наделенные спокойствием, терпением и массой других несомненных достоинств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135