Так почему бы не рискнуть? Предположим, что мне удастся разобрать Кармони на запчасти: тогда я, чего доброго, стану крупной величиной в преступном мире и меня начнут уважать все уголовники Франции и ее окрестностей... Это наводило на серьезные размышления.
— Хорошо, мсье Бертран. Я постараюсь заработать ваши двадцать пять миллионов.
Он не то чтобы вздохнул, но я заметил, что его грудь приподнялась чуть сильнее обычного.
— Я знал, — пробормотал он.
— Не подскажете ли, где я могу навести справки о Кармони?
— Понятия не имею. Вам придется все выяснить самому.
— Прелестно.
- У вас получится!— хрипло сказал он. Его глаза были сейчас еще острее прежнего — словно два отточенных ножика.
— Вы остаетесь здесь?
- Да.
— Вы будете держать деньги в моем распоряжении, когда подойдет время? Если оно, конечно, настанет...
— Оно настанет. Можете не сомневаться, деньги будут готовы.
— Только предупреждаю: никаких чеков!
— Вы что, принимаете меня за мальчишку? Получите наличные, и можете не опасаться, что номера банкнот где-то записаны. Мы с нами заключаем честную сделку. Спросите кого угодно: я никогда не изменял своему слову.
Он не протянул мне руки; я тоже не сделал ни малейшего движения. Я знал, что если суну ему свою лапу, он ее пожмет, но сделает это через силу. Он был выходцем из высшего света, я — всего лишь презренным висельником, и разделявшую нас пропасть нельзя было преодолеть одним прыжком...
Топливный датчик предупреждал о том, что бак почти опустел; я остановился на заправочной станции.
За рулем этого драндулета я казался себе уважаемым человеком. Я воображал себя этаким добропорядочным начальником отдела в Министерстве гита-нопротирания, спокойно едущим в это туманное утро на работу. Будь у меня могучая американская тачка, все обстояло бы иначе, но эта честная бюрократская машинка подходила мне как нельзя лучше.
Я вышел в туалет, внимательно осмотрел себя в зеркало и остался доволен: я совершенно перевоплотился. Аккуратно подстриженная бородка делала меня похожим на кого угодно, только не на бандита.
Я продолжил свой путь в Париж. Добирался я до него целый час, но до чего же приятно было оказаться там вновь! Как давно я не вдыхал этот неповторимый запах столицы! Он,"безусловно, стоил затраченных усилий...
Моей первой мыслью было остановиться в отеле под липовой фамилией или под фамилией Бертран, поскольку у меня в кармане лежало его водительское удостоверение. Однако, подумав, я решил воздержаться, Чаще всего пол-
иция достигает своей цели именно "через постель". Рано или поздно беглый тип начинает искать угол, где можно приткнуться на ночь, и сам лезет в мышеловку вроде отеля или постоялого двора. Ведь хозяева этих заведений, как правило, хлебают из полицейского корыта.
Раз уж Бертран предоставил мне убежище в своем доме, лучше будет там и ночевать. От города далеко, спору нет, зато безопасно...
Первым делом мне следовало обзавестись одним из тех инструментов, которых не найдешь в хозяйственных магазинах и которые плюются свинцовыми косточками. Однако если я начну вертеться н подозрительных местах, где ими обычно торгуют, то сразу поползут слухи, что старина Капут вернулся в столицу... И я решил приступить к делу пока что с пустыми руками: перед последним, решающим этапом операции мне еще нужно было как следует расчистить почву. А когда всерьез понадобится пушка, обращусь к Бертрану. Учитывая его преклонный возраст, у него наверняка есть разрешение...
Я оставил свою таратайку на площади Сен-Мишель и зашел в какую-то кафешку, чтобы спокойно поразмыслить. Кармони был в Париже, но, где именно, я не знал. Начинать нужно было с нуля: задачка, скажу я вам, не из легких... Мне было известно о нем только то, что он заправляет торговлей наркотиками. Это было для меня единственной проезжей дорогой — дорогой извилистой и усеянной множеством неприятностей.
В кафешке было полно чернокожих студентов, которые пили кофе — почему-то с молоком — и громко трепались по-своему, скаля белые зубищи. Им, похоже, не меньше моего нравилось быть в Париже и разглядывать пеструю уличную толпу. Надоели, небось, кокосовые пальмы и макаки, висящие на хвостах...
Я допил свое белое вино — пахучий мускат, деликатный, как покашливание юной девы — и постановил, что мне следует плотно заняться проблемой' наркотиков. До сих пор у меня не было ни одного знакомого из этих кругов. А если бы и были, я все равно не стал бы к ним обращаться, потому что именно друзья и знакомые в конце концов топят вас в дерьме. Я чувствовал, что смогу добиться успеха только в том случае, если буду действовать совершенно один.
Итак, для начала мне нужно было изловить какого-нибудь кайфолова и побеседовать с ним. "в спокой-иой обстановке". Поднимаясь вверх по пирамиде, я, может быть, доберусь до Самого. Вот только на дворе
было всего десять часов утра: в такое время найти свободного наркошу почти невозможно. Наркоманов не следовало путать с мойщиками тротуаров, которые прохаживались за окнами кафе.
Район мне нравился. Я не стал забирать машину со стоянки и отправился пешком в Люксембургский сад. В этот час влюбленные парочки уже клевали друг другу ро-жи под желтеющими деревьями и сбежавшие с уроков пацаны пускали в фонтане бумажные броненосцы,
Я измерил шагами весь сад, то останавливаясь перед теннисными кортами, где юные девственницы со зверскими рожами лупили по мячу, то подходя к площадкам, на которых старые пердуны боролись со своим радикулитом, играя в шары.
Незаметно наступил полдень, и над Парижем взорвалась двенадцатью ударами бездна колоколов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135