Граф Оргеллис распустил дружину и выгнал нас на все четыре
стороны, а до тех пор, пока мы не наймемся к кому-то другому, жить как-то
надо, а?
- Зачем ты ему это говоришь, Бек Де Корбин? - вмешался мрачный. -
Чего ты перед ним объясняешься? Ведь он же над нами издевается, он хочет
нас оскорбить.
- Я выше этих предрассудков, - гордо отвечал Бек Де Корбин. - Я
пропускаю все это мимо ушей. Ладно, рыцарь, давай не будем терять времени
- отстегни свои вьюки и брось их на дорогу. А рядом пусть приляжет
отдохнуть твой кошелек. И плащ. Заметь, мы не требуем у тебя ни коня, ни
оружия. Мы знаем меру.
- Да, и еще, - добавил мрачный, похотливо щуря глаза. - Еще мы
попросим оставить здесь и эту даму. Ненадолго.
- И правда, я чуть не забыл, - Бек Де Корбин вновь оскалил зубы. -
Действительно, нам нужна и дама. Сам понимаешь, рыцарь, пустошь,
одиночество... Я уже и забыл, как выглядит голая женщина.
- А вот я не могу забыть, - сказал арбалетчик. - Каждую ночь, только
глаза закрою, и вижу.
По-видимому, я бессознательно улыбнулся, потому что Бек Де Корбин
резко поднес рогатину к моему лицу, а разбойник с арбалетом мигом
прицелился.
- Нет, - внезапно сказала Бранвен. - Нет, не нужно.
Я поглядел на нее. Она постепенно бледнела, сначала подбородок, затем
губы... Но голос был все таким же уверенным, холодным и спокойным.
- Не надо, - повторила она. - Я не хочу, рыцарь, чтобы ты из-за меня
погиб. Если мне поставят несколько синяков и порвут одежду, то это не
самое страшное. В конце концов, что тут такого... Они требуют не много.
Если я и удивился, то не сильнее разбойников. То, что я принимал за
холод, спокойствие и непоколебимую уверенность, было всего лишь
разочарованностью в жизни. Это было мне знакомо.
- Бросай им свои сумки, - продолжала Бранвен, бледнея все больше, - и
уезжай. Я прошу тебя. В нескольких стаях пути отсюда на распутье стоит
крест. Подожди меня там. Мне кажется, что это займет немного времени.
- Да, не каждый день нам встречаются такие разумные люди, - сказал
Бек Де Корбин, опуская рогатину.
- Не гляди на меня так, - шепнула Бранвен. В моем лице явно что-то
было, хотя я считал, что неплохо умею держать себя в руках.
Я повернулся, делая вид, что развязываю ремень на вьюках, и незаметно
вынул правую ногу из стремени. Затем я ударил коня шпорой и пнул Бека Де
Корбина в лицо, так сильно, что тот полетел назад, балансируя рогатиной,
словно канатоходец. Вытаскивая меч, я низко пригнул голову и нацеленная
мне в горло стрела из арбалета лишь скользнула по шлему. Мрачного я
рубанул сверху, шикарным классическим синистром, а скачок коня дал мне
возможность легко выдернуть клинок из его черепа. Это не очень трудно,
если знаешь, как делать.
Бек Де Корбин, если бы захотел, мог бы сбежать в дюны. Но он не
сбежал. Он считал, что, пока я буду поворачивать коня, ему удастся
воткнуть мне в спину рогатину. Неправильно он считал.
Широко размахнувшись, я рубанул его по пальцам, сжимавшим рогатину, а
потом еще раз, по животу. Вообще-то я хотел ударить ниже, но...
Совершенства не бывает.
Арбалетчик тоже был не из пугливых. Вместо того, чтобы удирать, он
вновь натянул тетиву и попытался прицелиться. Придержав коня, я схватил
меч за клинок и метнул. Получилось! Он упал так удачно, что мне даже не
пришлось спешиться, чтобы подобрать свое оружие.
Бранвен, опустив голову на конскую гриву, давилась плачем. Я не
сказал ни слова, ничего не стал делать. Понятия не имею, что надо делать,
когда женщина плачет. Один менестрель, с которым мне пришлось
познакомиться в Каэр Аранхрой, в Уэльсе, утверждал, что самое лучшее в
таком случае - расплакаться самому. Даже не знаю, то ли он шутил, то ли
говорил серьезно.
Я старательно вытер клинок тряпкой, которую я специально вожу под
седлом для подобных ситуаций. Когда оттираешь клинок, это очень
успокаивает руки.
Бек Де Корбин хрипел, стонал и пытался умереть. Я бы мог спешиться и
добить его, но чувствовал себя слишком слабым. Кроме того, я не очень-то
ему и сочувствовал. Жизнь - штука жестокая. Мне, насколько помнится, тоже
никто не сочувствовал. Во всяком случае, так мне казалось.
Я снял шлем, кольчужную накидку и подшлемную шапочку. Она была
совершенно мокрая. Я был потный, как загнанная лошадь. И вообще,
чувствовал я себя препаршиво. Веки были тяжелые, будто свинцом налились,
руки отваливались. Плач Бранвен доносился до меня как сквозь стену,
бревенчатую стену, законопаченную мхом. В голове звенела и колыхалась
тупая нарастающая боль.
Откуда я вообще взялся в этих песках? Откуда я иду и куда
направляюсь? Бранвен... Где-то я уже слышал это имя. Вот только не мог...
не мог вспомнить.
Негнущимися пальцами я прикоснулся к старому шраму на голове. След от
того страшного удара, что рассек мне череп и вонзил в рану изогнутые края
разбитого шлема.
Что же удивительного, подумал я. Иметь такую отметину и удивляться,
почему временами в башке пустота? Что странного в том, что черный,
кончающийся мутным светом в конце коридор из моих снов ведет меня, похоже,
и въяви?
Покашливанием и шмыганьем Бранвен дала мне понять, что с ней уже все
в порядке. Я подавил сухость в горле.
- Поехали? - спросил я, намеренно бесстрастно и твердо, чтобы скрыть
слабость.
- Да, - отвечала она так же бесстрастно. Потом она отерла глаза
тыльной стороной ладони. - Рыцарь?
- Слушаю, госпожа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15