Слова помните? Или написать каждому на бумажке? — хохотнул генерал, и в глазах у него промелькнула белая, нездоровая сумасшедшинка. — Мне доложат, как пели. Пощады — те, кто слова позабыл, — не ждите.После страшного этого пения было расстреляно восемнадцать человек. Остальных — все, как один рабочие, по лицам, по обличью видно — заковали в кандалы и погнали этапом в тюрьму.Вечером, когда караульство Пилипченки кончилось, Евецкий повелел снять с него шинель и отправил в теплушку к лошадям — десять суток аресту, без супу и сахару — три ломтя хлеба в день и бидон воды. Бидон был крестьянский, с устойчивым запахом парного молока и августовского, пахучего, в капельках синей росы, сена.Отсидев свои десять дней, изойдя до позвонка голодом и изнуряющим колотьем в пустом, сосущем животе, Пилипченко, дождавшись, пока наступила ночь, когда офицеры обрушились после исступленной пьянки по случаю благополучного возвращения в Царское Село, забрал со столика ротмистра Евецкого документики вместе с планшеткой, долго стоял над тщедушным тельцем нелюдя, раздумывая, задушить или оставить супостата в живых, решил все же, что ежели задушит — погоня начнется, крик и шум, достигнут жандармы; ушел тихо, но клятву себе внутри дал — сосчитаться.После месяца зимней дороги оказался в Варшаве: он знал, кого искать. Пришел в газету, где социалисты сидели, рассказал про себя все и попросил свести с тем, кого этим летом в Ново-Минске, в лесу, во время сходки забирали.Дзержинский вскинул голову на вошедших, мгновенье смотрел на солдата, а потом спросил:— Пилипченко?— Он самый, — ответил солдат, на стол планшетку ротмистра положил и сомлел, прямо на пол осел, разволновался, и голод себя знать дал.В тот же день копии с дневника ротмистра Станислава Евецкого были отправлены Дзержинским в Краков, Петроград, Берлин и Женеву. Дневник распечатали — он того заслуживал. «Отряд, назначенный для сопровождения генерал-лейтенанта Закомельского, собрался к 9 ч. вечера на Курском вокзале. Подали поезд, и началась погрузка. Около 11 ч. приехал барон, обошел построившихся людей; поздоровался с офицерами, затем пришел в вагон-столовую и пригласил офицеров. Нижним чинам приказал выдать по 1 бутылке пива. Уже в Туле нам пришлось столкнуться с беспорядками. Мы завтракали; поезд остановился на ст. Узловая, слышим шум и крики, выбегаем — оказывается, местные запасные солдаты, проведав, зачем едет наш отряд, стали ругать нас и бросать в вагоны поленьями; наши, не стерпев обиды, выбежали и стали наводить порядки; тут и мы вышли и, приведя людей в порядок, обошли вагон, сказали запасным пару-другую слов, а тех, которые вели себя вызывающе, наказали. С непривычки оно вышло немного сурово, — думаю, что нескольким причинили увечья. Брошенными поленьями задеты легко штабс-капитан Карташев по правой руке и ефрейтор лейб-гвардии С.—Петербургского полка Телегин по голове. На ст. Ново-Спасское были приведены в порядок два поезда с бунтовавшими запасными. Один из них схватил за винтовку ефрейтора лейб-гвардии С. -Петербургского полка Телегина и ударил его по голове. Телегин вырвал винтовку и ударил запасного штыком. Штык прошел насквозь. В этот день сломали два приклада. Если так будет дальше, мы рискуем сделаться безоружными. Прибыли на ст. Пенза. На этой станции, по слухам, особенно буйно ведут себя запасные. Сначала все было спокойно, но скоро один запасной подошел к часовому и стал его бранить — его проучили. Затем другой не отдал чести подпоручику Писаренко и, несмотря на замечание, держал руки в карманах и продолжал курить. Писаренко приказал часовому прогнать его, часовой толкнул запасного в затылок, тот ударил его по лицу (это был петербуржец Степанов). Подбежали несколько артиллеристов, и запасный от них убежал в вокзал. За ним вошел и Писаренко. Там было 200-300 запасных, которые начали роптать, а один из них обругал Писаренко, тот выстрелил в него, и остальные присмирели. … Порядок дня вполне установился: встаем в разное время, пьем чай до 10 ч.; в 12 ч. завтрак из 2 блюд, продолжается он часа 3; в 6 ч. обед из 5 блюд, тянется тоже часа три. Завтрак и обед проходят весьма оживленно. Меллер умеет поддерживать разговор, это, положим, ему не так трудно при его памяти: нельзя назвать фамилии, чтобы он не дополнил: «… а это тот, который… » При этом он помнит в человеке лишь дурное или смешное. Поговоришь с ним, поверишь Гоголю, что «русский человек или дурак, или подлец». Заговорили о Ренненкампфе — «Ну, этот знает, что где найти, и сразу отправится в казначейство». Сколько он знает скандальных историй, например из китайской войны, где нынешние герои Стессель и Линевич крали друг у друга. Вечером приехали в Челябинск. Починка вагона заставила нас простоять ночь. Писаренко и Карташев, прослышав, что здесь есть бани с банщицами, отправились туда. По последующим их рассказам можно судить, что банщицы, которых они нашли, такие же, каких можно найти в любой стране и городе. Нижние чины позаводили себе нагайки. Сначала для наказания применялись приклады, но Меллер нашел эту меру чересчур суровой и, по предложению Марченко, стали наказывать шомполами, однако шомпола отбивали руки, и люди завели себе нагайки. Около 7 ч. приехали на ст. Омск. Барон поручил мне сходить к депо — гнездо бунтовщиков как-никак, — узнать, как там дела. Иду. Кто-то догоняет: «Ваше благородие, и я с вами». Это Петухов, унтер пулеметной роты. Подходим к депо и натыкаемся на Марченко и Заботкина. «Что у вас? » — «Приказал стрелять в бунтовщиков. Солдатам повторять не пришлось. Кто-то из рабочих выпустил из паровоза пар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193