Адрес помню, а номер вылетел из головы. Может, узнаешь по своим каналам?– Не положено. – Селезнев расплылся в улыбке. Эти слова звучали для него красивым музыкальным аккордом.– Ну что ты, в самом деле! – Аникина делала вид, что не понимает того, что просит капитана совершить служебное нарушение. – К тебе как к человеку…Отблагодарим, как полагается. Это ж для тебя минутное дело!Последние слова смутили решительность капитана Селезнева.– Да тише ты, разоралась! Какой там, говоришь, адрес у твоей племянницы?– Фурштатская, двадцать четыре, пятнадцать, – быстро проговорила Ангелина Степановна.– Посидите тут, – строго сказал капитан Селезнев и начал крутить телефонный диск.Дверь дежурки открылась. Привели задержанную – цветущую кавказскую женщину лет тридцати с небольшим. Селезнев только махнул рукой, мол, занят. Закончил разговор, что-то записал и только потом строго спросил:– У вас?– Да вот гражданка без документов.– Сейчас разберемся. Аникина, – вызвал он.– Тут я, – отозвалась уборщица.– Получите. – Дежурный по отделению являл собой воплощенное карающее правосудие. – Все поняли?– Поняла, поняла, – закивала Аникина, взяла бумажку и поспешила вон из отделения.Сучков неторопливо последовал за ней до ларьков «У Завена», где приобрел магарыч: два пластиковых стаканчика с водкой, известных в народе под названием «русский йогурт».Когда они вернулись, разбирательство с уроженкой Кавказа набирало силу.– Что значит «нэ прапысана»? – Женщина широко улыбнулась золотозубой улыбкой. – Я жи гава-рю: Плиханова; симнадцать.– Нет там таких, – хмурился Селезнев. – Прописана или проживаешь?– А что, какой такой разница? – Женщина сделала удивленное лицо. – Живу там. Какой такой прапыска? Я в этом не разбираюсь. Видишь, я женщина темная. – Она развела руками и снова ухмыльнулась без тени смущения. Кавказский акцент вдруг значительно уменьшился. – В первый раз в милиции. Не понимаю про такие тонкости: прописана, проживаю. – Она ехидно посмотрела на капитана:– Не женского ума это дело. Вот вы – мужчина, вы мне и объясните.– Ладно. – Капитан Селезнев махнул молодым милиционерам. – Вы идите, а я тут с ней разберусь. Туда сядь. – Он указал южанке на самую отдаленную из скамеек. – А ты сюда подойди, – махнул он Аникиной.Капитан Селезнев был доволен сегодняшним уловом. Смена скоро кончится, а он, как говорится, и сыт, и пьян, и нос в табаке. Немного подпортила утро эта убитая в электричке, но милиция есть милиция, и мент – он все-таки не дамский мастер.
Кол Шакутин брел по вокзальной площади, не разбирая дороги. Все, все пропало. С тех пор как за долги он лишился квартиры, с ним не случалось такой беды. И надо же было оказаться таким лохом. Ведь сам все показал и рассказал.Что теперь делать… Вот тебе бананы, вот тебе и киви… Он остановился, тупо разглядывая вокзальные киоски.– Девочку не надо? – негромко произнес голос совсем рядом.Кол оглянулся. Перед ним стоял паренек в кожаной куртке.– Что? – переспросил Кол.– Девочку, говорю, не хочешь? – повторил парень чуть громче.
Кол хотел было задать дурацкий вопрос «зачем?», но до него наконец дошло.– Нет. – Он махнул рукой.– Хорошие, на любой вкус, – не отставал парень, которому Кол казался перспективным клиентом. – Тут недалеко. Нимфетки. Скороспелки, – добавил он.– Да не надо мне никакой нимфетки! – громко сказал Кол.– Ты чего разорался. Козел! – прошипел парень и испарился.Через секунду Кол забыл о нем. Он отошел от ларьков и поплелся дальше.– Билет не нужен? – деловито спросил его второй парень, копия первого.– Какой билет? – машинально спросил Кол.– А какой надо? Купе? СВ? Любые направления. Только фамилию скажите.– Фамилию? – Кол все еще находился в ступоре, а потому соображал плоховато.– Ну да, – кивнул парень. – Вишь, сейчас, фамилию на билете пишут.– Что?! – заорал Кол и пристально уставился на перекупщика. – Ну конечно!Да! Ну верно! – Он хлопнул обалдевшего парня по плечу, резко повернулся и бросился бегом.– И чего недолеченных выпускают, – проворчал перекупщик.– Слышь, Серый, – окликнул его коллега, – говорят, новый Чикатило объявился.– Так давно объявился вроде, – ответил Серый. – Я слыхал, на Островах где-то промышляет…– Не, у нас тут, на Ладожском. По электричкам ходит. Охотится на блондинок с родинкой на щеке. Насилует, а родинку откусывает прямо с куском кожи. Иначе кончить не может.– И глотает?– Наверное, глотает. Кусков-то этих нет. В морге труп как мозаику складывали. А складывается не все. Прикинь? Каннибализм.– Дает мужик, – покачал головой Серый. В кассовый зал вошла интеллигентная дамочка и встала, растерянно озираясь. Серый немедленно подскочил к ней:– Куда едем? Есть любые билеты.
Кол распахнул дверь с такой силой, что она непременно слетела бы с петель, будь это технически возможно.– По какому делу? – строго спросил из своего аквариума дежурный. У него под столом стояла открытая литровая банка с сациви.– Я уже был у вас. Хочу снова увидеть следователя.– Какого? – важно спросил Селезнев.– В очках, с усами…– Березин, – кивнул капитан. – Тут ли он еще? Сейчас выясню.Он не спеша набрал номер, хотя прекрасно знал, что Березин никуда не выходил:– Алло, следственный отдел? Там Березин далеко? Да по поводу кражи.Фамилия? – рявкнул он в окошечко.– Шакутин, – ответил Кол.– Потерпевший Шакутин. Хочет что-то сообщить. – Селезнев кивнул:– Пройдите, седьмой кабинет.В седьмом кабинете стояло четыре стола, но занят был только один – за ним сидел тот самый молодой человек, с которым Кол уже разговаривал.– Господин, то есть гражданин следователь, – Кол навис над столом, – фамилия!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127