Очень просто проверить, в какой школе он работал до того, как пришел в милицию. И соответственно, за что его оттуда выгнали. Так что лучше сказать правду.– Да, я тоже заметил, что лицо знакомое. Долго ломал голову, кто такая.Знаешь, бывает, вроде узнаешь человека, а кто, что – забыл.– Ну ты вспомнил в конце концов? – спросил Самарин.– Вспомнил, – сухо ответил Жебров. – Редкая стерва.Дмитрий хотел спросить о Марине Сорокиной, но передумал.– Ладно, я пошел.– Бывай. Кстати, а прошмандовку эту ты по какому делу вызывал? – невзначай спросил Жебров.– Ларису Мокроусову? Она сослуживица мужа убитой в электричке.Самарин внимательно следил за выражением лица Жеброва. На нем не отразилось решительно ничего.Дмитрий с Чаком вышли из трамвая у «Горысовской» и направились по Кронверкскому.Внезапно в нескольких шагах перед ними резко затормозил серебристый «гранд-чероки». Дверь распахнулась. Дмитрий сразу понял – это к нему.Поравнявшись с джипом, он увидел, что из кабины на него смотрит собственной персоной Андрей Журба, глава тихвинской группировки.– Здоров, следак, – не очень-то любезно приветствовал он Самарина.– Здоров, – отозвался Дмитрий.– Может, покатаемся? Есть тема.– Я с собакой.– Собака – друг человека. Надо поговорить, Дмитрий Евгеньич.– Ну раз так, ладно.Чак не понял, зачем он оказался на мягком бархатистом сиденье просторной машины, но он не был склонен рефлексировать и стал просто наслаждаться жизнью, глядя, как снаружи мелькают улицы, мосты, площади, проспекты… Не очень-то он прислушивался и к разговору, который хозяин вел с одним из тех, кто сидел впереди.– Пойми ты, – говорил Журба, – такой кореш братве не нужен. Этот вурдалак действовал на нашей территории.– Ваших я ни секунды не подозревал, – усмехнулся Дмитрий – Правильно мыслишь, следователь. А ты прикинь, у нас бизнес. Нам, блин, мокруха, да еще зверская, ни к чему. Мы, как говорится, мирные люди…– Но наш бронепоезд? – добавил Самарин. – Стоит. Хорошо стоит. С эрекцией порядок. Короче, нам этот вампир тоже ни к чему. Так что, если чего понадобится, предоставляем любые услуги.– Спасибо, буду иметь в виду.– Имей.Наконец «гранд-чероки» подрулил к парадной, где жил Самарин.– Хорошая собака у тебя, Дмитрий Евгеньевич. Только менту такая ни к лицу.Должен быть питбуль, ну хотя бы ротвейлер.– Это настоящая розыскная собака, – серьезно ответил Самарин. – Специально выведена в штате Калифорния, на Беверли-Хиллз. Да что далеко ходить, сегодня Чак нашел важный вещдок… Следственная бригада не нашла, а он – пожалуйста.– Да, – Журба уважительно посмотрел на пса, – и красивый, блин! Ладно, покеда!– Вот так создаются легенды, – наставительно сказал собаке Самарин, когда джип умчался в туманную даль. – Хотя при чем здесь легенды? Канистру нашел ты.К Коржавину привел ты. Какая, к черту, легенда! Обычные милицейские будни.
Новая закусочная под оригинальной вывеской «Елы-палы», несмотря на свое митьковско-славянское название, больше напоминала заведения типа «Макдоналдса», но с пивом. И это при том, что ее хозяином был небезызвестный Завен Погосян.Сам он наверняка предпочитал бы блюда кавказской кухни, но трезво рассудил, что будущее в России, как и во всем мире, – за биг-маками.Расчет оправдался – в расположенное между вокзалом и станцией метро заведение со смешным названием народ повалил толпой.Не обошли его вниманием и вокзальные завсегдатаи. Однако далеко не все были приняты с распростертыми объятиями. Потому что одно дело – приличные люди и совершенно другое – те, что приходят в расчете найти недоеденный кусок, разговорить приезжего лоха, а то и стянуть что-нибудь.Многие оказались обиженными. Среди них – Потапыч. Узнав о появлении на ближайшем горизонте нового заведения, он на правах неформального лидера бомжей счел себя обязанным посетить его. Каково же было его возмущение, когда дюжие парни у входа, одетые в косоворотки, подпоясанные яркими кушаками, взяли старика под белы руки и выкинули прямо на привокзальную площадь, да при этом брезгливо отряхивались и корчили злые мины.– На глазах у всех! – возмущался Потапыч. – Это меня!Он сидел на перевернутом ящике в подземном переходе и залечивал шишки – как физические, так и моральные – портвейном «Три семерки», разлитым в бумажные пакеты. Его вполуха слушали несколько человек, примостившиеся тут же.– А Веньку пустили! – продолжал Потапыч, сделав большой глоток. – Ну, конечно, он у нас барин, его хоть в мэрию! А кто потом кошелька или сумки недочтется, это уже не ихнее дело! Дураки! Ни черта в людях не секут. Иначе Веньку бы на порог не пустили.– А тебя на руках внесли, – хихикнула критически настроенная Бастинда.– А хоть бы и на руках! – К Потапычу постепенно возвращалась велеречивость. – Потому что не худо было бы им знать – Потапыч никогда не брал чужого!Последние слова он произнес с таким жаром, что на него стали оглядываться прохожие.– Ну уж прям, – снова не поверила Бастинда. – Так и не брал? А помнишь, мужик задрых на скамье, а у него в сумке колбаса лежала? Сухая такая, палки три?– Вспомнила, – хмыкнул Потапыч. – Это была воспитательная мера. Не дрыхни на вокзале, себя проспишь!– И чего там эта новая столовка? Выпивка дорогая? – Это проснулся Ленька Косой.– Хрена! – рявкнул в ответ неформальный лидеp. – Только входишь – прямо перед рожей перечеркнутая бутылка водки намалевана, мол, у нас тут непьющие! Ну пиво еще туда-сюда.– А тогда пусть хоть под землю провалятся, – философски изрек Ленька Косой, – на хрена такая столовка!– И все в таких косоворотках, – не унимался Потапыч.– Завен под русского канает, блин, – фыркнула Бастинда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127