Надо только острый нож,
иголку с шелковой ниткой да крепкого вина Ц продезинфицировать…
Тут уж равнодушие Волкодава улетучилось, как сдутый ветром туман:
Ц Что?..
Ц Продезинфицировать, Ц внятно повторил Тилорн. Ц Видишь ли, друг мой,
инфекция Ц это зараза, которая попадает в раны и заставляет их воспалят
ься и гнить. Крепкое вино ее убивает. Стало быть, дезинфицировать Ц это…

Ц Я спрашиваю, в самом деле можешь или треплешься? Ц перебил Волкодав.
Ц Ты же слепой. Да и он рехнется от боли, пока будешь шить!
Тилорн слегка пожал костлявыми плечами:
Ц Достань то, что требуется, и убедись сам. Ц И после некоторого раздумь
я со вздохом добавил: Ц А сейчас, юноша, не поможешь ли ты мне подняться? Но
ги, увы, отказываются мне служить, а я… м-м-м… не хотел бы осквернять покрыв
ало, которым меня столь заботливо обернули…
Волкодав нагнулся и взял его на руки, точно ребенка. Ребра ответили сумас
шедшей болью, от которой перед глазами встали зеленые круги. Ладно, не в пе
рвый раз. И, видят Боги, не в последний. Волкодаву показалось, будто он медл
енно пробуждался от долгого, очень долгого сна. Ветер был теплым и в самом
деле нес запах черемухи. Надо, чтобы Мыш снова летал. Надо купить крепкого
вина и шелковых ниток. Надо приодеть девчонку Ниилит и раздобыть ей хоть
какие-никакие бусы на шею. Хотя бы из крашеного стекла, которое коробейни
ки усердно выдают за халисунские сапфиры. Да подкормить этого Тилорна, в
чем душа держится…
Пустота, зиявшая впереди, постепенно заполнялась.
Он унес больного мудреца за кусты, помог выпрямиться и проворчал:
Ц Называй меня Волкодавом.

Отчего не ходить в походы,
И на подвиги не пускаться,
И не странствовать год за годом,
Если есть куда возвращаться?

Отчего не поставить парус,
Открывая дальние страны,
Если есть великая малость -
Берег родины за туманом?
Отчего не звенеть оружьем,

Выясняя вопросы чести,
Если знаешь: кому-то нужен,
Кто-то ждет о тебе известий?

А когда заросла тропинка
И не будет конца разлуке,
Вдруг потянет холодом в спину:
«Для чего?..» И опустишь руки.


2. ХРУСТАЛЬНАЯ БУСИНА

Пещера. Дымный чад факелов. Крылатые тени, мечущиеся под потолком. Кровь, з
абрызгавшая стены и пол.
Рослый, костлявый парень вниз лицом лежит на полу. Его руки и ноги накрепк
о зажаты в колодки. Надсмотрщик по прозвищу Волк отбрасывает окровавлен
ный кнут, зачерпывает горсть крупной соли и вываливает на обнаженную спи
ну. Парень в колодках корчится, но не издает ни звука. Под его плечом, прижа
вшись к человеческому телу, всхлипывает от боли и страха большеухий черн
ый зверек, с крылом, только что разорванным ударом кнута.
Колодки в рудниках были каменные, до блеска отполированные телами бесчи
сленных и безымянных рабов…
Содрогнувшись всем телом, Волкодав проснулся и понял Ц дело худо.
Над холмами занимался хмурый рассвет. Капли дождя сползали по краю полог
а и звонко плюхались в лужу, из которой торчали мокрые головешки. Каким сл
авным теплом дышали они вчера вечером. Теперь тепла не было и в помине.
Во всем мире не было больше тепла, кроме тех жалких крох, что еще сохраняли
сь под старым плащом… Во всяком случае, с той стороны, где плечо Волкодава
упиралось в костлявую спину Тилорна…
По груди и спине вовсю гуляли мурашки, лопнувшие волдыри взялись хрупким
и корочками. Серый полусвет казался ослепительно ярким и больно, до слез,
резал глаза. Память тела, просыпавшаяся всякий раз, когда Волкодаву быва
ло по-настоящему плохо. Правый бок вспух подушкой и отвратительно ныл.
Девчонка Ниилит спала по другую сторону Тилорна: черные кудри, выбившиес
я из-под плаща, переплелись с его пепельными. Волкодав осторожно отодвин
улся, сел, задыхаясь от боли, и подоткнул облезлую шерстяную ткань, чтобы и
м не было зябко.
Нелетучий Мыш по давнему обыкновению висел на распорке, поддерживавшей
полог. Скоро взлетишь, мысленно пообещал ему Волкодав. Зверек тут же раск
рыл светящиеся бусинки глаз, сладко зевнул и снова спрятал ушастую голов
у под крыло. Он давно оставил ночной образ жизни, привыкнув спать в любое в
ремя, когда не происходило ничего интересного. Волкодав выбрался под мел
кий холодный дождик и первым долгом оглядел круг, которым накануне вечер
ом обвел свой маленький лагерь. За ночь никто не приблизился к этому круг
у, не попытался нарушить его. Волкодав покосился на деревянную распорку,
считая зарубки. Две зарубки Ц два дня. Сегодня третий.
Он знал, что ночью пойдет дождь, и позаботился запастись сухими дровами. Х
олод донимал Волкодава, что-то противно сжималось в груди, мешая дышать. О
н заново разжег костер, принес воды и повесил над огнем котелок. Еще раз пе
решагнул круг и, нагнувшись, стал собирать молоденькие листья земляники.


Когда-то давно, очень давно маленький мальчик из рода Серого Пса увидел ч
еловека, вышедшего к деревне на лыжах, с мешком за спиной. Человек этот сел
на снег у околицы и ждал, ни с кем не разговаривая и не поднимая глаз, пока и
з общинного дома не вышла большуха и, коротко расспросив, не провела его в
ворота.
«Кто это?» Ц спросил мальчик у матери.
«Это сирота, Ц ответила мать. Ц Он из племени вельхов. У него не осталось
никого из родных. А имущества Ц только то, что в мешке».
Весь день мальчику очень хотелось пойти в большой дом и поближе рассмотр
еть удивительного человека, у которого Ц надо же! Ц не осталось ни родст
венников, ни своей избы. Сирота Ц значит, делай что хочешь, все равно никт
о ответа не спросит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31