Прошлое, предопределившее пути наши, прошлое, которое исчезло лишь в своих внешних проявлениях, но не духовно, ибо оно — часть бытия нашего, волнует воображение художника. Он с восторгом повторяет слова древних майев, зазвучавшие вновь спустя три тысячи лет после того, как они были написаны:
«Ты, который позднее явишь здесь свое лицо! Если твой ум разумеет, ты спросишь, кто мы? Кто мы? Спроси зарю, спроси лес, спроси волну, спроси бурю, спроси любовь! Спроси землю, землю страдания и землю любимую! Кто мы? — мы — земля».
3
Сказочный элемент все время вплетается в ткань стихов Рериха. Сама их инструментовка, приподнятая торжественность лексики созвучна строю легенд и преданий. В стихах постоянно возникают атрибуты сказочного мира. Вот один из призывов к мальчику: «Отломи от орешника ветку, перед собою неси. Под землею увидеть тебе поможет данный мной жезл». По народным поверьям, с помощью волшебной ореховой палочки люди разыскивали клады, и не только клады, но — что еще важнее — источники ушедшей под землю воды.
Сказки Рериха (многие из них опубликованы в первом томе его собрания сочинений) близки к стихам. Они близки не только содержанием (и сказки и стихи часто носят характер философской притчи), но и самой ритмической организацией. Одну из сказок («Лакшми-Победительница») Рерих перерабатывает для книги, превращая ее в стихи.
Снова приходится говорить об индийской традиции, ибо сюжет стихотворения заимствован из древневосточной мифологии. В индийской поэзии образ богини красоты и счастья Лакшми — обобщающий символ. Это имя обычно соединяется с понятием родины (стихи Тагора «Бенгалия — Лакшми», «Индия— Лакшми»).
Для Рериха в облике богини Лакшми воплощена красота женщины, вдохновляющая и преобразующая бытие человека. Недаром он повторяет изречение восточной мудрости: «Мир без женщины есть скала, лишенная цветов». Но цветы, вызвавшие к жизни эту аналогию, не украшательский орнамент нашей действительности. По словам тех же мудрецов древности, если бы лишить землю цветов, то она потеряла бы две трети своей жизнеспособности.
Женщина — ведущее и творческое начало мира. «Перечислять совершенное и вдохновенное женщиной значило бы описать историю мира… Под многоразличными покровами человеческая мудрость слагает все тот же единый облик Красоты, Самоотверженности и Терпения. И опять на новую гору должна идти женщина, толкуя близким своим о вечных путях…»
Образ женщины сопрягается со словом «победа» («Лакшми-Победительница»), он вырастает в величественный образ матери всего живущего, Матери Мира.
«…Приходят сроки, когда человечество обязано выявить все свои духовные силы и возможности. Женщины, опоясанные силой любви, венчанные венцом подвига, как светлый дозор, как рать непобедимая, ополчаются против тьмы и зла и придут на помощь человечеству, которое находится в небывалой еще опасности».
Сюжет легенды несложен. К богине красоты и счастья («Глаза у благой бездонные… Вокруг грудей и плеч разлиты ароматы из особенных трав. Чисто умыта Лакшми и ее девушки. Точно после ливня изваяния храмов Аджанты») приходит ее злая сестра Сива Тан-дава, страшный облик которой не могут скрыть ни запястья из горячих рубинов, ни напускной смиренный вид («Из песьей пасти торчали клыки. Тело непристойно обросло волосами»). Она предлагает заключить сделку, выгодную, по ее мнению, для обеих сторон. На первый взгляд логика ее аргументов неотразима. Воздав хвалу неустанной деятельности богини, ткущей радостные покрывала для мира, сестра проявляет родственную озабоченность: «Слишком много прилежно ты наработала… Мало что осталось делать тебе… Без труда утучнеет тело твое… Забудут… люди принести тебе приятные жертвы… А ну-ка, давай все людское строенье разрушим… Мы обрушим горы. И озера высушим. И пошлем и войну и голод… И сотворю я все дела мои… И ты возгордишься потом, полная заботы и дела… Опять с благодарностью примут люди дары твои…»
О хитроумной механике темных Рериху приходилось говорить и писать постоянно. Прозрачная аллегория легенды раскрывает главную уловку темных — поставить себя на одну доску со светлыми, объявить себя силой, равнозначной Свету.
В романе Булгакова «Мастер и Маргарита» князь тьмы Воланд поражает Левия Матвея — ученика и посланца Иешуа — убийственным софизмом: «Что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела Земля, если бы с нее исчезли тени? Ведь тени получаются от предметов и людей. Вот тень от моей шпаги. Но бывают тени от деревьев и от живых существ. Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все деревья и все живое из-за твоей фантазии наслаждаться голым светом?»
Так что же? Выходит, что светлые и темные — противоположные полюсы, которые, однако, разъять невозможно, не уничтожив целостности мира, а борьба между ними и является основным содержанием человеческой жизни? Так ли это? Нет. Не так. Силам света противостоит хаос. Их извечная задача — преобразовывать хаос мироздания, вносить творческое начало и порядок в многообразие еще не сложившихся форм бытия. В этом созидательном процессе деятельность темных — вреднейшая и злейшая помеха. Она, как ничто другое, мешает выполнять главную задачу, задачу творчества жизни. Поэтому светлые и темные силы не антиподы, зависимые друг от друга и уравновешивающие друг друга, как трубят на всех перекрестках служители тьмы. Это лишь их уловка, жалкая попытка сделать вечным свое существование, которое отнюдь не вечно. Это претензия и потуги играть ту роль, которую они не играли, не играют и играть не будут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145