- Возможно.
- Сколько вы хотите?
Улыбнувшись, контрабандист ответил:
- За тысячу долларов я могу выдать вас Правоверным. Значит, вам нужно
с лихвой перекрыть эту сумму.
Макинтайр облизнул губы.
- Две с половиной тысячи - это все, что мы сможем собрать. Вас
устраивает?
- Наличными?
- Наличными. Тысяча - прямо сейчас, остальные полторы - после
благополучного и своевременного прибытия в Диллард. Я говорю о настоящих
деньгах, галактических долларах, а не о бумажках Ламли.
Уоллес задумался. Он стал разминать толстые, похожие на обрубки
пальцы, затем закашлял и хмуро взглянул на Макинтайра:
- Я точно не уверен, стоит ли мне впутываться в политику, а особенно
в дела Лоялистов. А, кстати, зачем вам нужен проводник в Диллард, вы что,
дороги не знаете?
Макинтайр покраснел, ощутив, как загорелись его щеки. С усилием он
выдавил из себя:
- Мы не уверены, что сможем добраться туда сами. Это очень опасно. Мы
же люди сугубо мирные. Мы... - Он запнулся, услышав за спиной голоса.
- Это Макинтайр, - сказал кто-то сзади пьяным голосом. - Приятель,
сходи, глянь, нет ли поблизости Правоверного. Деньги пополам.
Макинтайр привстал, но Уоллес стремительно поймал его за запястье и
усадил на место. В другой руке контрабандиста сверкнул маленький
иглопистолет. Уоллес тихо сказал:
- А ну-ка присядь, милейший, и оставь Правоверных в покое. Ты можешь
совершить роковую ошибку. Имя этого человека совсем не Макинтайр. Это
Смит. Теодор Смит, и он мой друг.
Доносчик бросил быстрый взгляд на Уоллеса и исчез, прихватив с собой
пьяного приятеля.
Уоллес сдержанно улыбнулся Макинтайру:
- Нельзя давать этим грубиянам садиться на шею, мистер... э... Смит.
Я представляю себе, как людей вашего круга выводят из себя такие
разговоры. - Он свирепо улыбнулся. - Но вернемся к нашим баранам, как
говорится. Тысяча сейчас и полторы потом? О'кей, я согласен. Это будет,
видимо, чертовски забавным путешествием.

4
Они тронулись в путь до восхода солнца, когда было еще пасмурно и
холодно, после того, как Брайсон связался с Хэксли и передал Риттерхейму,
что они принимают его предложение.
В это предрассветное время луны зашли, а солнце еще не появилось, и
только призрачный бледный свет тускло озарял умытые ночным дождем улицы
Мэйнард-Сити.
В душе Макинтайра слабо шевельнулось сожаление, когда маленький отряд
двинулся в путь. Впереди группы шел Уоллес своей крадущейся, кошачьей
походкой человека, привыкшего к опасности. В его карманах лежали купюры,
каждая по десять золотых десяток - всего тысяча настоящих долларов. Еще
полторы тысячи ожидали его в Дилларде.
"Мы до того опустились, что пришлось воспользоваться услугами такого
человека, как Уоллес, - подумал Макинтайр. - Контрабандиста, человека со
змеиными принципами и мышцами гориллы". Это сейчас было гораздо важнее,
чем что-то другое. Но он здесь, и жизнь его всецело зависит от умения и
ловкости этого проходимца.
Все это было частью образа жизни, начавшегося после того, как Клод
Ламли впервые появился на политической арене Мэйнарда. До этого все было в
порядке. Мэйнард был одним из восьмидесяти шести населенных миров,
разбросанных по всей Галактике. Условия жизни на нем совпадали с земными с
точностью до двух знаков. На Мэйнарде обитало тридцать миллионов
переселенцев с Земли. И пока не появился Ламли, планета безоговорочно
подчинялась земной Федерации.
Узы, связывавшие их с Землей, были не очень крепкими. Федерация
требовала, чтобы на каждой колонии находился Резидент-Советник, который
помогал бы правительству планеты, чтобы небольшая, чисто символическая
плата выплачивалась бы Земле за аренду планеты ежегодно, чтобы колония
чуть-чуть уважала Землю как столицу Федерации и как прародительницу.
Одно время отношения колоний с Землей были важны для нее, но
проходили столетия, колонии развивались, становились экономически
независимыми, а сама Земля уже не нуждалась в отдельных видах продукции с
колоний. Связь с Землей становилась все более слабой и призрачной,
постепенно превращаясь лишь в символ благодарности тому миру, который
впервые послал своих людей в дальние галактические миры.
Символ этот любили все. Никто не ругал налог, никто не возражал
против Резидента-Советника, так как он выполнял лишь представительские
функции. Народы планет-колоний поддерживали теплую и приятную видимость
подчиненности родной планете. И это считалось само собой разумеющимся.
Но только не для Ламли.
Честолюбивый молодой политический деятель стал канцлером Мэйнарда
после резкой перемены взглядов избирателей и вскоре провозгласил, что он
намерен прекратить выплачивать налог Земле и вообще прервать всяческие с
ней отношения.
Хэмфри - Резидент-Советник - стал возражать против этого, делая упор
на старые традиции, но Ламли приказал ему убраться на Землю, обвинив его в
грубом вмешательстве в дела Мэйнарда, затрагивающем его суверенитет. После
этого Ламли провозгласил планету свободным миром, не подчиненным Земле.
Еще дальше он пошел, издав свой декрет об Отделении, где изложил принципы
своей политики, делая упор на потенциальную опасность связи с Землей и на
то, что ее необходимо прервать.
Жители планеты бурно запротестовали против этого, но были и голоса,
которые поддержали Ламли. Их оказалось на удивление много.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12