– Да, три письма. Если их было больше, то остальные писал кто-то другой. Я написал о кепке, потом об отношениях Альбера с Женевьевой Но… Подождите, может быть, Дезире здесь…
Это была бакалейная лавочка, но сквозь витрину Мегрэ увидел на конце прилавка бутылки, а в глубине зала два столика для посетителей. Луи вернулся ни с чем.
– Он уже побывал здесь рано утром. Должно быть, успел везде причаститься…
До сих пор Мегрэ видел всего два кафе: «Золотой лев» и «Три мула». За какие-нибудь полчаса Луи показал ему не меньше дюжины питейных заведений. Это не были настоящие кафе, просто лавчонки, неискушенный прохожий их даже и не заметил бы. Шорник открыл распивочную рядом со своей мастерской. Кузнец-тоже. И почти всюду Дезире уже успел побывать.
– Каков он был?
– Хорош! Ясно, что это означало.
– Уходя отсюда, он торопился: у него были какие-то дела на почте…
– Сейчас почта закрыта, – заметил Луи, – но я знаю девушку, которая там работает. Придется постучать к ней в окошечко. Вам она откроет.
– Прекрасно, тем более что мне надо позвонить по телефону, – согласился Мегрэ.
И впрямь, стоило только Луи постучать, как окошечко приоткрылось:
– Это ты, Луи? Что тебе?
– Месье из Парижа, ему надо позвонить.
– Сейчас открою.
Мегрэ попросил соединить его с домом месье Но.
– Алло! Кто у телефона?
Голос был мужской, но Мегрэ не узнавал его.
– Алло! Что вы сказали? Ах, простите… Это месье Гру-Котель?.. Я не узнал вашего голоса… Говорит Мегрэ. Передайте, пожалуйста, мадам Но, что я не смогу быть к обеду… Да, да, и мои извинения… Нет, ничего особенного… Я еще не знаю, когда вернусь…
Выходя из кабины, Мегрэ по лицу Луи понял, что у того есть какие-то интересные новости.
– Сколько с меня, мадемуазель?.. Спасибо… Простите за беспокойство…
На улице Луи, страшно взволнованный, стал рассказывать:
– Я же вам говорил: происходит что-то странное. Часов в одиннадцать на почту приходил папаша Дезире. И знаете зачем? Он послал пятьсот франков сыну в Марокко… Его сын-отъявленный шалопай, и почему-то ему взбрело в голову уехать туда. Когда он был здесь, они со стариком каждый день скандалили и дрались… Дезире никогда не видели трезвым. Теперь сын изредка пришлет ему письмецо, и всегда только ради того, чтобы пожаловаться и попросить денег… А Дезире все деньги пропивает. У него никогда нет ни су. Случается, в начале месяца он пошлет сыну франков двадцать, а то и десять… Да, так вот, я хотел бы знать… Подождите… Если у вас есть еще время, мы зайдем к его свояченице…
Мегрэ уже узнавал улочки и дома – ведь с самого утра они бродили по одним и тем же местам. Теперь ему были знакомы даже лица прохожих и фамилии лавочников, намалеванные на вывесках. Погода не только не разгулялась, но стала еще пасмурнее.
Воздух был тяжелый, сырой, тумана, правда, пока не было, но чувствовалось, что он вот-вот окутает землю.
– Его свояченица занимается вязанием. Она старая дева и была в услужении у бывшего кюре. Нам сюда…
Луи поднялся по ступенькам, которые вели к выкрашенной в голубой цвет двери, постучал, вошел в дом.
– Дезире не у вас?
И тут же знаком подозвал Мегрэ.
– Привет, Дезире… Мадемуазель Жанна, простите меня…
Вот месье из Парижа хочет поговорить с вашим шурином… Они очутились в очень чистой небольшой комнатке. Перед кроватью красного дерева, на которой возвышалась огромная, алого цвета перина, стоял накрытый стол.
На столе – расписная тарелка с двумя отбивными. В углу над распятием висела ветка самшита, на комоде под стеклянным колпаком красовалась статуэтка богородицы. Дезире попытался было приподняться, но понял, что рискует свалиться со стула; и потому остался сидеть неподвижно, пытаясь сохранить достойный вид, и бормотал, еле ворочая языком:
– Чем могу служить?
Он был вежлив, Дезире, и не уставал напоминать об этом:
– Может, я пьян… Правильно, я, может, немножко выпил, но, месье, я всегда вежлив… Вам любой подтвердит, что Дезире со всеми вежлив…
– Послушайте, Дезире, месье нужно знать, где вы нашли кепку… Кепку Альбера…
Этих слов было достаточно. Лицо пьяницы сразу приобрело совершенно тупое выражение, а глаза, и без того мутные, уже совсем осоловели.
– Не понимаю, чего тебе от меня надо…
– Не стройте из себя дурака, Дезире. Все равно кепка у меня… Помните, в тот вечер вы у папаши Франсуа бросили ее на стол и сказали, что вот, мол, нашли рядом с засохшим тополем… Тут старую обезьяну словно прорвало.
Дезире не просто все отрицал, он еще при этом кривлялся, с удовольствием смаковал ложь.
– Вы подумайте только, что он говорит, месье! Зачем мне было бросать кепку на стол?.. А?.. Я никогда не носил кепку… Жанна!.. Где моя шляпа?.. Покажи-ка месье мою шляпу… Ну и молодежь пошла, никакого уважения к старикам!
– Дезире…
– Что это за «Дезире»?.. Может, Дезире и пьян, но он всегда вежлив и просит тебя называть его «месье Дезире»! Ты слышишь, сопляк, ублюдок несчастный!
– У вас есть какие-нибудь известия от вашего сына? – неожиданно вмешался Мегрэ.
– Чего? От сына? А что он вам сделал, мой сын? Мой сын-солдат. Мой сын – замечательный парень!
– Это я и хотел сказать. Он наверняка будет очень рад, когда получит деньги.
– А что, разве я не имею права послать деньги собственному сыну? Ты слышишь, Жанна? Может, и зайти заморить червячка к свояченице я тоже не имею права?
Возможно, вначале Дезире и струхнул немного, но теперь он просто потешался. Он так увлекся, разыгрывая этот спектакль, что, когда Мегрэ наконец направился к двери, он, шатаясь, шел за ним до порога и последовал бы даже на улицу, если б Жанна не остановила его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41