Она была еще не одета, не намазана, без лифчика, поддерживавшего опавшую грудь.
Кто же заговорит первым? Женщины недоверчиво и тревожно оглядывали Мегрэ. Он для приличия сел и положил котелок себе на колени.
— У меня был нынче утром долгий разговор с Проспером, — сказал он наконец вполголоса.
— Что он говорит? — торопливо спросила Шарлотта.
— Говорит, что не убивал ни Мими, ни ночного швейцара…
— Видишь? — с торжеством воскликнула Жижи. — Что я тебе говорила?
Шарлотта молча смотрела на Мегрэ. Чувствовалось, что она совсем растерялась. Она не создана была для трагедий и теперь как будто искала, за что ей ухватиться.
— Я виделся также и со следователем. Он получил анонимное письмо по поводу Проспера и Мими…
Реакции не последовало. Шарлотта, вялая, рыхлая, испуганно смотрела на него, веки у нее опухли, набрякли от слез.
— Анонимное письмо?
Мегрэ протянул ей тетрадку с кухонными рецептами, которую захватил с собой.
— Это ваша тетрадка? Вы собственноручно в ней писали?
— Да… А что?
— Будьте любезны, возьмите перо… Лучше старое, такое, чтобы брызгало… Возьмите чернила… Бумагу…
На буфете нашлись и перо и пузырек с чернилами. Жижи, насторожившись, переводила взгляд с Мегрэ на свою приятельницу, очевидно, готовясь вмешаться, как только почувствует опасность.
— Садитесь поудобнее… Пишите…
— Что я должна написать?
— Не пиши, Шарлотта! С этими господами того и гляди влипнешь…
— Пишите… Никакая опасность вам не грозит, даю честное слово. Пишите: «Господин следователь, я взяла на себя смелость написать вам по поводу дела Проспера Донжа, о котором прочитала в газетах…» Почему вы пишете «прочетала» — через букву «е»?
— Не знаю… А как надо?
В анонимке, которую Мегрэ держал в руке, было написано «прачитала».
— Американка не настоящая американка, а француженка и была прежде танцовщицей Мими…» Мегрэ нетерпеливо передернул плечами.
— Достаточно, — сказал он. — А теперь взгляните на это послание.
Почерк был совершенно одинаковый. Только орфографические ошибки были другие.
— Кто это писал?
— Как раз это я и хотел бы узнать.
— Вы думаете, я написала?
От гнева у нее перехватило горло, и Мегрэ постарался ее успокоить.
— Вовсе я этого не думаю. Я пришел только спросить, кто, кроме вас и Жижи, был посвящен в сердечные дела Проспера и Мими, а главное, знал о ребенке…
— Как ты думаешь, Жижи, кто?
Они долго и лениво перебирали имена. Жизнь текла теперь вяло в этом доме, где вдруг воцарился беспорядок и все приняло какой-то подозрительный вид. У Жижи порой трепетали ноздри, и Мегрэ понял, что вскоре она начнет бегать по всяким притонам в поисках щепотки наркотика.
— Нет… кроме нас троих, никто не знал…
— Кто получил письмо от Мими?
— Я, — ответила Жижи. — Перед отъездом из Канн я нашла его в шкатулке, где храню сувениры… Я привезла его с собой…
— Дай сюда…
— Только поклянитесь мне…
— Ну, клянусь, глупая… Ты разве не видишь, что я хочу выручить Проспера из беды?
Мегрэ сразу стал строгим, угрюмым. Он смутно догадывался, что подоплекой преступления являются какие-то сложные обстоятельства, но пока не было ни малейшего намека на них, не за что было ухватиться.
— А вы отдадите мне письмо?
Мегрэ еще раз пожал плечами и стал читать:
«Старушенция Жижи!
Ух! Готово! Немало пришлось повозиться, но теперь дело в шляпе! Зря вы с Шарлоттой смеялись, когда я вам говорила, что мне удастся благополучно выбраться из передряги и. стать настоящей дамой.
Так вот, деточка, — готово!.. Вчера мы с Освальдом поженились. Свадьба была забавная — ведь он пожелал, чтобы мы обвенчались в Англии, а там все по-другому, совсем не так, как у нас. Минутами я даже думаю: уж и вправду ли я замужем?
Расскажи все Шарлотте. Через три-четыре дня мы уезжаем в Америку. Ввиду забастовок точно день отплытия парохода не известен.
Что касается Проспера, то, думается, ему, бедному, лучше ничего не говорить. Он славный малый, но глуповат немножко. Сама удивляюсь, как это я могла почти год прожить с ним. Верно, на меня такой уж добрый стих нашел… И все-таки, сам того не ведая, он оказал мне большую услугу. Только никому не рассказывай. Шарлотте можешь сказать. Она толстая чувствительная дуреха.
С некоторого времени я заметила, что забеременела. Можешь себе представить, как у меня вытянулась физиономия!.. Прежде чем признаться Освальду, я побежала к специалисту… Мы с ним подсчитали… Словом, ребенок не от Освальда, это несомненно. Отец — бедняга Проспер… Однако ж надо постараться, чтобы он как-нибудь не узнал. А то еще у него, чего доброго, заговорит струнка отцовской любви!
Все рассказывать очень долго… Доктор оказался милейшим человеком. Освальда удалось убедить, что скоро он будет папашей. Остается только еще немножко смахлевать — уверить Кларка, что роды преждевременные. Он очень хорошо принял преподнесенную ему новость. Вопреки первому впечатлению, он вовсе не ледышка. Наоборот, в тесной компании он способен веселиться как ребенок, и недавно в Париже мы с ним обегали все кабачки и вдобавок катались на карусели…
Словом, я теперь миссис Освальд Дж. Кларк, проживающая в Детройте (штат Мичиган), и говорю я отныне только по-английски, потому что Освальд, как тебе известно, не знает по-французски ни слова.
Иной раз я вспоминаю вас обеих, дорогие подружки. Что, Шарлотта по-прежнему боится растолстеть? И по-прежнему что-нибудь вяжет в свободную минутку? Вот увидишь, она в конце концов будет восседать за кассой в галантерейном магазинчике где-нибудь в провинции!
Зато уж ты, старушка Жижи, думаю, никогда не станешь степенной особой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41