Доктор Шевале хорошо помнит Эдгара Фагоне, который, будучи очень красивым юношей, имел большой успех у лечившихся в санатории дам. У него уже были в то время любовные похождения. И как раз в санатории он стал превосходным танцором — правила этого лечебного заведения весьма снисходительны, а туберкулезные больные, кажется, падки до развлечений.
Призывной комиссией Эдгар Фагоне признан негодным к военной службе.
На двадцать втором году жизни он возвратился в Лилль и еще успел принять последний вздох отца. Покойный оставил кое-какие сбережения, недостаточные, однако, для пропитания его семьи.
Сестра Эдгара Фагоне, девятнадцатилетняя Эмилия, больна костным турберкулезом и стала почти калекой. Кроме того, умственные способности у нее недостаточно развиты, и она нуждается в постоянном уходе.
Кажется, после смерти отца Эдгар Фагоне прилагал все усилия, чтобы найти место. Сначала пытался устроиться в Лилле, потом — в Рубэ. К несчастью, этому мешал недостаток образования. А кроме того, хоть он и выздоровел, но, будучи слабого сложения, не мог заниматься физическим трудом.
Тогда он перебрался в Париж и через несколько недель уже облекся в небесно-голубую униформу билетеров кинематографа «Империа» — этот кинематограф первый заменил женщин-билетерш молодыми людьми, среди которых попадались и нуждающиеся студенты.
Получить точные сведения по данному вопросу трудно, поскольку заинтересованные лица не склонны тут откровенничать, но, по-видимому, многие молодые билетеры, которым оказалась к лицу лазоревая униформа, одерживали в «Империа» прибыльные для себя победы».
Мегрэ усмехнулся, увидев, что Торанс счел своим долгом подчеркнуть красными чернилами слово «прибыльные».
«Как бы то ни было, Эдгар Фагоне, которого его товарищи начали называть Зебио за его южноамериканскую внешность, прежде всего выписал в Париж мать и сестру и поселил их в трехкомнатной квартире на улице Колечку р.
Привратница и соседи считают его чрезвычайно преданным сыном, зачастую не мать, а он ходит по утрам на рынок и в лавки за провизией.
Год тому назад он узнал от своих сослуживцев, что отелю «Мажестик» требуется для его дансинга платный танцор. Он предложил свои услуги и после короткого испытательного срока был принят. Тогда он взял себе имя Эвзебио Фуальдес. Администрация отеля ни в чем не может пожаловаться на него.
По мнению сослуживцев, он юноша робкий, чувствительный и нелюдимый. Некоторые говорят: «Застенчив, как девушка».
Он неразговорчив, бережет свои силы, так как должен опасаться рецидива болезни; не раз бывает вынужден полежать для отдыха на койке в подвале, особенно если в дансинге устраивают какой-нибудь вечер, когда танцы идут до поздней ночи.
Зебио Фуальдес со всеми находится в добрых отношениях, но друзей у него как будто нет, и он не склонен к душевным излияниям.
Можно полагать, что его месячный заработок вместе с чаевыми составляет две-две с половиной тысячи франков. Эта сумма приблизительно соответствует образу жизни семейства Фагоне, проживающего на улице Коленкур.
Эдгар Фагоне не пьет, очень мало курит, не употребляет наркотиков. Впрочем, плохое состояние его здоровья и не допускает никаких злоупотреблений.
Его мать, уроженка департамента Нор, коренастая и сильная женщина. Она не раз говорила — в частности, в разговорах с привратницей, — что ей очень хотелось бы прирабатывать, но всегда ей мешали в этом обстоятельства: за дочерью необходим уход.
Я попытался узнать, жил ли Эдгар Фагоне на Лазурном берегу. Точных сведений на этот счет я не мог получить. Некоторые полагают, что три-четыре года тому назад, когда Эдгар еще служил в кинематографе «Империа», он провел там некоторое время в обществе дамы средних лет — сведения весьма туманные, и опираться на них нельзя».
Мегрэ не спеша набил трубку № 3, подбросил угля в печку, подойдя к окну, поглядел на Сену, уже слегка позолоченную бледными лучами солнца и, удовлетворенно вздохнув, снова сел за стол.
«Доклад инспектора Люка относительно Жана-Оскара-Адалъбера Рамюэля.
Рамюэль, Жан-Оскар-Адальбер, сорока восьми лет, проживает в Париже в доме № 14 по улице Деламбр (XIV округ), в меблированных комнатах.
Родился в Ницце; отец (ныне уже покойный) по национальности француз, мать — итальянка; след ее потерян, по-видимому, она давно возвратилась на родину. Отец поставлял в Париж ранние фрукты и овощи.
В восемнадцать лет Жан Рамюэль поступил конторщиком к комиссионеру парижского Центрального рынка, но точных сведений о том периоде не имеется, так как комиссионер умер десять лет назад.
В девятнадцать лет Жан Рамюэль записался добровольцем в армию. В двадцать четыре года вышел в отставку в чине старшего сержанта и поступил на службу к биржевому маклеру, но тотчас же взял расчет и уехал в Египет, получив там место помощника счетовода на сахарном заводе.
Пробыв в Египте три года, он вернулся во Францию, служил в Париже на различных деловых предприятиях, пробовал играть на бирже.
В тридцать два года он уехал в республику Эквадор, в город Гуаякиль, куда был послан правлением франко-английской горнорудной компании для приведения в порядок весьма запущенной отчетности этого предприятия.
Он отсутствовал шесть лет. Там он познакомился с Мари Делижар; о ней мы имеем мало сведений, но, по всей вероятности, в Центральной Америке у нее была далеко не почтенная профессия.
Во Францию Рамюэль вернулся вместе с этой женщиной. Сведений о его жизни в Эквадоре у нас не имеется, так как правление компании было переведено в Лондон.
Некоторое время Рамюэль и Мари Делижар жили довольно широко в Тулоне, в Касси и в Марселе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41