Слышно было, как Глория закрыла окно, толкнула чемодан, открыла водопроводный кран, бросилась на кровать, встала, швырнула туфлю в другой конец комнаты.Мегрэ постучался.— Войдите!Голос Негретти дрожал от гнева и нетерпения. Она прибыла сюда всего десять минут назад, но уже успела обрести привычный для нее облик: переоделась, растрепала волосы. Словом, выглядела так же неряшливо, как на «Южном Кресте».Когда она увидела комиссара, в ее карих глазах вспыхнула ярость.— Чего вы от меня хотите? Зачем вы сюда явились? Я здесь у себя дома. Я плачу за эту комнату и…Она продолжала на иностранном языке, вероятно, на испанском, открыла флакон одеколона и большую часть содержимого вылила себе на руки, прежде чем увлажнить разгоряченный лоб.— Я задам вам один вопрос.— Я же сказала, что никого не хочу видеть. Уходите!Слышите?Она была в одних шелковых чулках и, конечно, без подвязок, потому что они сползли у нее с ног, обнажив очень белые, пухлые колени.— Лучше бы задавали свои вопросы тем, кто может на них ответить. Но вы, конечно, не смеете, да? Потому что он полковник, да? Потому что он сэр Лэмпсон? Хорош сэр! Да расскажи я половину того, что знаю!.. Вот, посмотрите!Она лихорадочно пошарила у себя в сумочке и наконец вытащила пять скомканных тысячефранковых билетов.— Вот что он мне сейчас дал! А я прожила с ним два года, с ним, кто…Она бросила банкноты на ковер, потом, одумавшись, снова положила их в сумочку.— Он, естественно, обещал прислать мне чек, но известно, чего стоят его обещания. Какой там чек! У него не хватит денег, чтобы добраться до Поркероля. Но это не помешает ему каждый день упиваться виски.Она не плакала, хотя голос ее звучал слезливо. Эта женщина, которую Мегрэ привык всегда видеть погруженной в блаженную лень и другою себе ее не представлял, была сейчас охвачена каким-то особым возбуждением.— А его Владимир тоже… Он посмел сказать, пытаясь поцеловать мне руку: «Прощайте, мадам…» У них у всех эта привычка целовать руки. А когда полковник отсутствовал, Владимир…Но это вас не касается! Почему вы все еще здесь? Чего вы ждете? Надеетесь, что я вам что-то скажу? Ровно ничего, и не ждите! Хотя, согласитесь, я имею право сказать…Она все так же ходила по комнате, хватала вещи из чемодана, совала их куда придется, снова брала в руки и швыряла.— Оставить меня в Эперне! В этой грязной, дождливой дыре! Я умоляла его довезти меня по крайней мере до Ниццы, где у меня есть друзья. Ведь это из-за него я с ними рассталась. Правда, я должна быть довольна и тем, что он не убил меня. Я ничего вам не скажу, слышите? Можете убираться! Не выношу полицию! И англичан тоже! Если посмеете, поезжайте и арестуйте его. Но вы же не посмеете.Я прекрасно знаю, как это бывает.Бедная Мэри! Конечно, у нее был вздорный характер.Пусть она была кем угодно. Конечно, она сделала бы все что угодно для Вилли, которого я всегда не выносила. Но умереть так!..Они уехали. Кого же вы в конце концов арестуете? Может, меня в самом деле? Нет? Так вот, слушайте, что я скажу. Сегодня утром, когда он одевался, чтобы предстать перед прокурором — для него главное произвести впечатление, показать свои значки, ордена, — так вот, когда Уолтер одевался, он сказал Владимиру по-русски, он ведь думает, что я не понимаю этого языка…Она говорила так быстро, что в конце концов задохнулась, запуталась во фразе, вновь начала употреблять испанские слова.— Он велел Владимиру попытаться выяснить, где находится «Провидение». Понятно? Так называется баржа, которая стояла рядом с нами в Мо. Они хотят ее нагнать, но боятся меня. Я сделала вид, что ничего не слышала… Но вы все равно не посмеете…Она посмотрела на свои разрытые чемоданы, на комнату, которую за несколько минут привела в совершеннейший беспорядок и в которой стоял теперь резкий запах ее духов.— У вас хотя бы есть сигареты? Что это за отель? Я ведь велела принести сигареты и кюммель…— Вы не обратили внимание, в Мо полковник не разговаривал с кем-нибудь с «Провидения»?— Ничего я не видела. Меня это не интересовало. Я только слышала сегодня утром… Как вы думаете, зачем им было беспокоиться о какой-то барже? Интересно, как умерла в Индии первая жена Уолтера. И если вторая жена с ним разошлась, значит, у нее были на то причины.Постучал официант, принес сигареты и кюммель. Негретти взяла пачку и тут же бросила ее в коридор с криками:— Я заказывала «Абдуллу»!— Но, мадам…— Ох эти люди! Эти…Вид ее предвещал истерику.Она вернулась к Мегрэ, который с интересом рассматривал ее, и закричала:— Чего вы ждете? Я больше ничего не скажу. Я ничего не знаю. Я ничего не сказала. Слышите? Я не хочу, чтобы мне надоедали с этой историей. Хватит с меня того, что из-за нее я потеряла два года жизни.Официант, выходя в коридор, многозначительно посмотрел на Мегрэ. И когда молодая женщина в истерике бросилась на постель, комиссар тоже вышел.На улице его все еще ждал булочник.— Ну как? Вы не арестовали ее? — разочарованно полюбопытствовал он. — Я-то думал…Мегрэ пришлось пройти до вокзала, где он сел в такси и вернулся к каменному мосту. Глава 7Сломанная педаль Когда Мегрэ поравнялся с яхтой, полковник все еще стоял за рулем, а на носу Владимир укладывал канат в бухту.Мегрэ подождал яхту у шлюза Эньи. «Южный Крест» причалил по всем правилам, яхта была пришвартована, Владимир сошел на берег с бумагами и чаевыми для смотрителя шлюза.— Это ваш берет? — спросил у него комиссар.Владимир осмотрел берет и внимательно взглянул на собеседника.— Спасибо, — сказал он, помолчав, и взял берет.— Минутку! Скажите, пожалуйста, когда вы его потеряли?Полковник совершенно невозмутимо наблюдал за сценой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30