— Счет на ваше имя?— Да.— А у Пальмари был счет?— Не знаю.— Послушайте, Алина. Вы ведь умная девушка. До сих пор, с Манюэлем, вы вели жизнь особого рода, более или менее вне общества. Пальмари был вожак, твердый человек, который в течение долгих лет заставлял работать на себя.Она иронически указала на кресло, потом на пятно крови, плохо стертое с ковра.Мегрэ оставил этот ее жест без внимания.— Если такой человек, как Пальмари, человек, который знал все тонкости дела, позволил перехитрить себя, то что же вы думаете о молодой женщине, отныне оставшейся без покровителя? Хотите знать мое мнение? По-моему, существуют только две гипотезы. Либо те, кто набросился на него, нападут скоро и на вас и тоже не промахнутся. Или же оставят вас в покое, и это для меня будет означать то, что вы с ними заодно. Видите ли, вы слишком много знаете, а в этой среде считается, что только мертвецы не выдают.— Вы пытаетесь меня запугать?— Я пытаюсь заставить вас подумать. Мы уже слишком долго соперничаем с вами в хитрости.— И по вашей теории это доказывает, что я способна молчать.— Вы разрешите мне открыть окно?Он открыл то окно, которое не выходило на солнечную сторону, но воздух на улице не был свежее.— Вот уже три года вы прожили здесь с Манюэлем, который, по его и по вашим словам, никак не был связан с внешним миром. На самом-то деле он имел контакты через ваше посредничество. Официально вы ходили только раз в неделю, изредка два раза, проверять счета в «Золотой бутон», получать долю дохода Пальмари и вносить деньги в банк на счет, открытый на ваше имя. И частенько у вас была необходимость ускользнуть от бдительности моих инспекторов — то ли для того, чтобы таинственно звонить куда-то по телефону, то ли просто для того, чтобы обеспечить себе несколько часов свободы.— Например, я могла бы иметь любовника…— Вас не смущает, что вы говорите об этом сегодня?— Я просто хочу показать вам, что возможно много вариантов.— Нет, крошка.— Я вам не крошка.— Знаю! А все-таки бывают минуты, когда вы ведете себя как девчонка и когда возникает желание дать вам пощечину. Я сейчас говорил о том, что вы умны.Но только, мне кажется, вы совершенно не представляете себе, в какое осиное гнездо попали. То, что вы согласились на такое положение, пока Пальмари был здесь, мог давать вам советы и защищать вас, это еще можно понять. А теперь вы одна, понимаете? Меня интересует, есть ли в доме еще оружие, кроме того, что сейчас находится у экспертов?— Кухонные ножи.— Если я уйду, если перестану вести наблюдение за вами…— Об этом я и мечтаю.Обескураженный, он пожал плечами. Она держалась железно, несмотря на заметную подавленность и какую-то тревогу, которую ей не удавалось полностью скрыть.— Начнем разговор с другого конца. Пальмари было шестьдесят лет. В течение пятнадцати лет он был владельцем «Золотого бутона», в котором сам работал до тех пор, пока не стал калекой. На одном только ресторане он заработал кучу денег, а у него были и другие источники дохода. Однако же, кроме покупки этой квартиры, мебели и текущих расходов, он не производил больших трат. Где же собранное им таким образом состояние?— Теперь его слишком поздно спрашивать об этом.— Вы знаете каких-нибудь его родственников?— Нет.— А вы не думаете, что, любя вас, Пальмари мог оставить наследство вам?— Мне ничего не известно о его банковском счете.— Подобные люди вообще избегают вкладывать свои деньги в банк. Там слишком легко выяснить дату вкладов.— Я продолжаю вас слушать.— Манюэль работал не один.— В «Золотом бутоне»?— Вы знаете, что я говорю не об этом, а о ювелирных изделиях.— Вы беседовали с ним на эту тему раз двадцать.И ничего не выяснили. Почему вы решили, что теперь, когда папа убит, вам удастся выяснить что-то у меня?— Потому что вы в опасном положении.— А это разве вас касается?Мегрэ показалось, что она начинает размышлять, но она, раздавив сигарету в пепельнице, вздохнула:— Мне нечего сказать.— Тогда извините, но мои люди будут здесь дежурить.И будет продолжаться слежка за вами. И наконец я вас официально прошу не уезжать из Парижа до окончания следствия.— Поняла.— Если вам захочется что-нибудь мне сообщить, позвоните. Вот мои номера…Она не дотронулась до карточки, которую он протянул ей, и в конце концов комиссар положил ее на столик.— Теперь, когда наш разговор окончен, я выражаю вам мои самые искренние соболезнования. Пальмари решил быть в стороне, но не скрою от вас, я испытывал к нему нечто вроде уважения. До свидания, Алина.Кто-то звонит в дверь, и это, конечно, Жанвье. Он кончил обедать. Он останется здесь, пока я не пришлю ему смену.Он чуть не подал ей руку. Чувствовал, что она взволнована. Зная, что она не ответит на его прощальный жест, он надел пиджак и направился к двери, чтобы открыть Жанвье.— Есть что-нибудь новое, шеф? — с порога осведомился инспектор.Мегрэ отрицательно покачал головой.— Останься здесь, пока я не пришлю тебе смену.Следи за ней и остерегайся черной лестницы.— Вы возвращаетесь на набережную Орфевр?Мегрэ вздохнул, неопределенно махнув рукой.— Не знаю.Несколько минут спустя он сидел в пивной на авеню Ваграм. Он предпочел бы атмосферу «У овернца», но в бистро не было телефонной кабины. Аппарат стоял возле прилавка, и клиенты могли слышать разговоры.— Официант, еще одну кружку и несколько телефонных жетонов. Ну, скажем, пять.Тучная проститутка с густо намазанным лицом улыбалась ему, не подозревая, кто он. Мегрэ пожалел ее и, чтобы она не теряла даром времени, знаком дал понять, что не любитель подобных развлечений. Глава 3 Поглядывая через стекла кабины на сидевших за столиками посетителей пивной, Мегрэ прежде всего позвонил следователю Анселену и попросил его отложить опечатание комнат на улице Акаций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34