.. Когда позавтракаете - поделите между собой этажи вон того дома на Цирковой улице и опросите всех жильцов, у которых окна выходят на эту сторону... Оттуда видно проходил ли кто-нибудь через гостиную между половиной десятого и без четверти десять. А может быть, кто-то заметил, что делалось в это время и в других комнатах...
- Где мы встретимся?
- Когда кончите - на набережной. А если окажется что-нибудь важное, здесь. Я, наверно, еще не уйду...
Гюс прислушивался к их разговору. Страшное событие не лишало его ребяческого интереса к деятельности сыщиков.
- Пошли, Гюс...
Мальчик повел его узким коридором мимо кухни. Через стеклянную дверь Мегрэ увидел толстуху в темном платье.
- Вторая дверь...
Большая комната. Совсем иная атмосфера, нежели во всей квартире. Правда, такая же стильная мебель - надо же куда-то девать! - но Гюс использовал ее на свой лад - пристроил какие-то доски и полки.
Были тут четыре репродуктора, два-три проигрывателя, на одном белом столике - микроскоп, на другом - какая-то сложная электрическая схема из медной проволоки. У окна - единственное кресло, кое-как прикрытое куском красной ткани. Такая же ткань была вместо покрывала на кровати, так что получалось нечто вроде дивана.
- Бережете? - удивился Мегрэ, увидев на этажерке большого плюшевого медведя.
- А что тут такого? Отец купил, когда мне исполнился год...
Он произносил "отец" с гордостью, почти с вызовом. Чувствовалось, что мальчик готов яростно защищать его.
- Вы любили мадемуазель Ваг?
- Я ведь сказал - мы дружили..
Видимо, ему льстило, что двадцатипятилетняя девушка обращалась с ним по-дружески.
- Вы часто заходили к ней в кабинет?
- По крайней мере - раз в день.
- А бывали с нею где-нибудь?
Гюс удивленно вскинул глаза на комиссара. Тот набивал трубку.
- Где, например?
- Ну, скажем, в кино или на танцах...
- Я не танцую... И никуда с ней не ходил.
- А у нее дома были?
Он снова покраснел до ушей.
- Не пойму, чего вы от меня добиваетесь? На что намекаете?
- Вы знали об отношениях Антуанетты и отца?
- Знал, ну и что? - огрызнулся Гюс, задрав голову, как петушок. Плохо это, что ли, по-вашему?
- Речь идет не обо мне, а о вас.
- По-моему, отец волен поступать, как ему угодно.
- А как же ваша мама?
- Это ее не касалось.
- Что вы хотите сказать?
- Что мужчина имеет право...
Он не закончил, но и начало фразы было достаточно красноречиво.
- Как вы думаете, не в этом ли причина сегодняшнего преступления?
- Откуда я знаю?
- Могли ли вы ожидать подобное?
Мегрэ сидел в красном кресле и медленно раскуривал трубку, не сводя взгляда с этого еще продолжающего расти подростка с непомерно длинными руками и ногами.
- И ждал, и не ждал...
- Говорите точнее. Разве вы так отвечаете на уроке в лицее?
- Вот уж не думал, что вы такой...
- Такой грубиян, да?
- Похоже, что я вам неприятен или вы подозреваете меня в чем-то?
- Вот именно.
- Да ведь не в убийстве же Антуанетты? Прежде всего, я был на уроке.
- Знаю... Знаю и то, что вы преисполнены искреннего уважения к отцу.
- Ну и что? Разве плохо это?
- Вовсе нет... И одновременно вы считаете его беззащитным существом.
- К чему вы клоните?
- Тут нет ничего дурного, Гюс... Просто в быту ваш отец не любит стоять за себя... Он считает, будто во всем, что с ним происходит, виноват он сам.
- Он человек умный и порядочный.
- И Антуанетта была на свой лад беззащитная... А в общем-то, ведь только вы с нею могли охранять вашего отца... Потому-то между вами и возник своего рода сговор.
- Мы никогда ни о чем таком не говорили...
- Охотно верю... Тем не менее оба вы считали себя союзниками... Вот почему, даже не говоря об этом с ней, вы пользовались любым предлогом, чтобы побыть с нею.
- К чему вы ведете?
И в первый раз подросток, крутивший в пальцах кусок медной проволоки, отвернулся от Мегрэ.
- Я уже привел: это вы, Гюс, прислали мне письма и вы же вчера звонили в полицию.
Теперь Мегрэ видел только спину. Наступило долгое молчание. Наконец Гюс повернулся, лицо его выражало полное смятение.
- Да, я... Ведь вы все равно установили бы это, правда? В его взгляде уже не чувствовалось недоверия. Казалось, комиссар снова завоевал его уважение.
- А почему вы заподозрили меня?
- Потому что такие письма мог писать либо убийца, либо тот, кто пытался окольным путем защитить вашего отца.
- Ну, это могла быть и Антуанетта.
Мегрэ не стал убеждать его, что мадемуазель Ваг была уже не в том возрасте, когда прибегают к подобным приемам -надуманным и ребяческим.
- Я разочаровал вас, Гюс?
- Мне почему-то казалось, что вы возьметесь за это дело иначе.
- А как, например?
- Понятия не имею... Просто я читал отчеты о ваших расследованиях... и думал, что вы - человек, который все понимает...
- А теперь?
Гюс только пожал плечами.
- Теперь я и сам не знаю...
- Кого же, по-вашему, я должен арестовать?
- Никого.
- Вот как? А что же мне тогда делать?
- Вам виднее. Вы начальник уголовного отдела сыскной полиции, а не я!
- Могло ли убийство произойти вчера или даже сегодня в девять часов?
- Наверняка нет.
- А от чего вы хотели защитить отца? Снова молчание.
- Я чувствовал, что ему грозит опасность.
- Какая?
Мегрэ был убежден, что Гюс понял смысл его вопроса. Мальчик хотел защитить отца. От кого? Может быть, от него же самого.
- Я не буду больше отвечать.
- Почему?
- Так.
И решительно добавил:
- Можете увезти меня на набережную Орфевр... Задавайте мне часами один и тот же вопрос... Наверно, вы считаете меня мальчишкой, но клянусь - больше вы не вырвете у меня ни слова.
- Ладно, больше ничего не буду у вас спрашивать. Кстати, вам пора завтракать, Гюс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39