Приезжай немедленно. Целую. Люси".
Ирен машинально сжала в кулаке голубой клочок бумаги,
страдание исказило ее лиио, сделав его почти некрасивым:
-- Боже мой,-- прошептала она,-- бедняжка Сюзон...
-- Кто это -- Сюзон? -- спросил Ромуальд.
-- Моя лучшая подруга детства. Сирота, как и я. Она пасла
коров у Криспенов двенадцать лет. Потом вышла замуж за аптекаря
в Грее и уехала из Кьефрана. Бедная Сюзон... (Она вытерла слезу
указательным пальцем).
-- Ты поедешь?
-- Конечно. Если бы дело не обстояло так серьезно, ее
свекровь не дала бы мне телеграмму.
-- Она живет в Грей?
-- Да нет же, на другом конце Франции, в Перпиньяне. В 23
часа 17 минут Ирен села в Везуле на поезд, идущий на Перпиньян
через Лимож.
"Наконец я один и могу действовать",-- подумал Ромуальд,
потирая руки и потягивая лимонную настойку, которую он заказал
себе в буфете на вокзале, когда поезд тронулся и увез Ирен -- в
первый раз одну в такое дальнее путешествие. Суженую он
проводил, а вскоре и сам сел в свою микролитражку и поехал по
дороге на Ламанш, к ближайшей бухте. Он проехал Шампань,
пересек Сомму -- гнал без остановок -- и совершенно
обессиленный добрался к утру до Кот д'Опаль. И сразу же пошел
купать ожерелье в морской воде. Ранние сборщики крабов
провожали его удивленными взглядами, более чем заинтригованные.
С ожерельем, с которого стекала вода, в бледных и
похудевших руках. Ромуальд, как вор, поспешил с пляжа, сел в
машину, оставленную у какой-то стены, положил жемчужины обратно
в сумку и уехал.
Живя один в хижине в Фальгонкуле, Ромуальд очень скоро
потерял покой. Испытывая постоянный страх, опасаясь
неожиданного приезда убийц, он не мог сомкнуть глаз по ночам и,
забрав зубную щетку и пижаму, вернулся в дом Тибо. Тот начал
нервничать. Что значила вся эта безумная история, все эти
бесконечные приходы и уходы? В довершение всего, Ирен не
возвращалась. Видимо, ее подруга никак не могла решиться
переселиться в мир иной, и Ирен, добрая душа, оставалась подле
ее постели.
Как затравленный зверь, Ромуальд выходил из дома только по
ночам. С наступлением темноты, проглотив суп, он покидал свое
убежище и шел прогуляться по лесу. Именно там его стала
охмурять, обхаживать, покачивая бедрами и всячески провоцируя,
Раймонда Смирговски, старшая дочь поляка -- красавица-блондинка
с великолепной кожей. Она работала на фабрике домашней обуви.
Спустя три дня Ромуальд уступил все более и более откровенным
заигрываниям красавицы-польки. Не каменный же он в самом деле,
да и Ирен все не возвращалась... Короче, как говорится
мимоходом, походя...
В конце концов, последний из Мюзарденов привел ее в бывший
домик охраны замка: здесь было удобнее, чем в лесу, можно было
хоть привести себя в порядок. Девица была просто ненасытной,
она так кричала в порыве страсти -- и ей все было мало.
Именно там, вернувшаяся без предупреждения Ирен (автобус
высадил ее в восемь часов утра на площади перед мэрией) и
застала врасплох счастливую парочку, в самый, так сказать,
кульминационный момент. Она чуть не упала навзничь от такой
наглости. На шее у этой польской шлюхи было ее колье! Такого
Ирен не могла вынести. Она достала из сумочки украденный у
бывшего любовника -- жандарма револьвер, который всегда носила
с собой. Сначала она хотела убить Ромуальда, но промахнулась: у
нее дрожали руки от бешенства. Обезумев, не помня себя от
ярости, она разрядила всю обойму, не целясь. Рймуальд, в
спущенных брюках, успел выскочить и спрятаться в своем любимом
тайнике.
Скрючившись в нише и поправляя запачканные брюки, он
слышал крики. Ирен нагоняла польку в парадном дворе замка.
Раздалось два выстрела, потом воцарилась мертвая тишина, едва
нарушаемая пением птиц.
Ирен, с пистолетом в руке, смотрела, не понимая, на
лежащий у ее ног труп соперницы, на ее толстый белый зад,
прекрасную белую грудь, разорванную пулей, кровь на животе --
много, много крови, как у зарезанной свиньи. Пастушка стояла
неподвижно, не говоря ни слова, только струйка слюны показалась
в уголке рта, потом наклонилась и сорвала с шеи убитой свое
дорогое колье.
x x x
На первой странице газеты "Монитор Грей", от пятнадцатого
сентября, крупными буквами было наюечатано:
"ИРЕН ДЕ ВЕЗУЛЬ ПРИГОВОРЕНА К ПЯТНАДЦАТИ ГОДАМ ТЮРЕМНОГО
ЗАКЛЮЧЕНИЯ СУДОМ ПРИСЯЖНЫХ ДЕПАРТАМЕНТА ВЕРХНЯЯ СОНА",
а ниже, мелким шрифтом: "Бывшая пастушка решила подать
апелляцию".
Несколько смазанная фотография изображала Ирен на скамье
подсудимых в окружении двух охранников, готовых увести ее после
вынесения приговора.
Комментарий под фотографией был следующий: "Жандармы
уводят осужденную, которая будет отправлена в тюрьму в
Хагенау". Справа на фотографии адвокат треплет Ирен по руке,
пытаясь ободрить свою молодую клиентку.
Ромуальд отложил газету и, поймав расстроенный взгляд
своего кузена, написал заключенной почтовую открытку: "Любовь
моя, я буду ждать тебя. Если потребуется, то и тридцать лет. С
ожерельем, твоим ожерельем. Любящий тебя Ромуальд".
x x x
Преступление Ирен привлекло в Кьефран несколько ротозеев и
горстку туристов-извращенцев, дважды обошедших обагренный
кровью парадный двор Фальгонкуля. Затем в деревне воцарился
покой, и с наступлением осени здесь не видели больше ни одного
чужого кота. Потерпев поражение на последних выборах, но став
кем-то вроде пророка, которого, конечно, позовут, когда
положение будет безвыходное, Габриэль Фроссинет посвятил себя
теперь полностью деятельности мэра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43