-- Я улажу это дело с доктором Гаркимбуа,-- сказал он.--
Это мой друг. А ты... ты выглядишь выздоровевшим.
-- Я никогда не был болен, я не сумасшедший, Тибо, уверяю
тебя.
Мужчины встретили Новый год в столовой. Все было тихо и
спокойно. Прекрасная звездная ночь простиралась над Кьефраном.
Старая Огюстина, которая готовила еду и обстирывала
изобретателя, закатила такой ужин в духе Пантагрюэля, какие
устраивают разве что в самых шикарных ресторанах Парижа. Но
старушка не могла долго держать язык за зубами, и вскоре вся
округа знала, что Ромуальд вернулся в -энный раз в родные места
и живет у своего кузена. Впрочем, фотограф только теребил
жидкий пушок под подбородком.
x x x
Старая Огюстина не включила в меню устриц, поэтому
Ромуальд, не мешкая,-- было ужо 5 часов вечера -- вскочил в
микролитражку своего друга и отправился в самый крупный рыбный
магазин Мерлянкует в Везуле, где и купил шесть дюжин светлых
устриц, и четыре дюжины темных.
Под торжествующим взглядом Рбмуальда, Тибо поднял на свет
серую жемчужину в медно-зеленых пятнах, которую он только что
достал из своей устрицы.
-- Черт побери! Жемчужина! -- вскрикнул изобретатель.
Держа жемчужину двумя пальцами, он рассматривал ее при
электрическом свете. Ромуальд был очень доволен собой. Чтобы
убедить Тибо, что он не сумасшедший, он придумал ход:
пожертвовал тремя жемчужинами и не купал их в морской воде в
свою последнюю поездку к морю, а положил в карман. где обычно
держал зажигалку. Два часа назад на кухне, открыв устрицы,
купленные в Везуле, он положил в три из них обесценившиеся
жемчужины, которые и попали в тарелку к его кузену.
-- Ты не узнаешь ее? -- спросил Ромуальд, подняв
исхудавшей до прозрачности рукой хрустальный бокал с искристым
вином.
-- Честное слово, мне это что-то напоминает...
Электромеханик положил жемчужину на вышитую скатерть и
извлек вторую из другой устрицы.
-- ...Это не жемчужины из твоего ожерелья? -- спросил
ошалело Тибо.
-- Да, мой дорогой. Это я их положил туда два часа назад
для орошения, устрицы хороши тем, что внутри раковины в них
морская вода...
У Тибо Рустагиля перехватило дыхание. Он выпил глоток
Эльзасского. Ромуальд положил перед инженером переливающееся
колье, которое извлек из кармана пиджака. Тибо сравнил
жемчужины, сияющие тысячью оттенков и три тусклые и
безжизненные, которые он достал из устриц. Он задумался, теребя
свою бородку, задавая себе вопрос: а не правда ли, в самом
деле, все то, что рассказывал ему Ромуальд о морских ваннах. Он
продолжал молча есть, немного испуганный, глядя то на жемчуг,
то на Ромуальда. Когда они приступили к рождественскому пирогу,
то есть три часа спустя -- праздничный ужин был превосходным --
Тибо увидел, что три "экспериментальные" жемчужины начали
розоветь, на них появился блеск, и тогда он понял, что Ромуальд
не морочил ему голову.
-- Итак, это была правда,-- сказал инженер.-- Все твои
поездки, таинственные исчезновения на сутки...
-- Я ездил на берег моря. Если бы я тебе сказал правду, ты
бы меня упрятал в сумасшедший дом надолго.
-- А я думал, ты ездил к любовнице...
-- Вот они, мои любовницы,-- ответил Ромуальд, беря
жемчужины своими бледными пальцами.
Мужчины проговорили всю ночь, но не о политике, а о тайной
власти жемчужин Джифаргатара. Потом Тибо, поняв, что с
ожерельем, которое в нормальном состоянии стоит полмиллиарда,
не шутят, заявил:
-- Нечего и думать о том, чтобы ты ездил каждый день на
берег моря. Наша бедная Верхняя Сона находится слишком далеко
от побережья, а то, сколько стоят сейчас подобные поездки...
-- Ты прав. И Ирен никогда не согласится жить у моря из-за
своей хронической астмы.
-- Есть каждый день устрицы мы тоже не можем. Слишком
дорого. Но безвыходных положений не бывает.
У меня есть идея, как сохранить ожерелье...
x x x
Жизнь в Кьефране для Ромуальда и Тибо продолжала течь в
спокойном русле. Изобретатель занимался своим таинственным
изобретеыжем. Ромуальд жил за счет своего кузена. Каждое утро
он отправлялся в лес за грибами или ловил раков в Одюизе. Затем
работал в саду, вел хозяйство и готовил еду. (Старая Огюстина
Маон внезапно умерла). Каждый день, встав с постели, Ромуальд
шел купать свое ожерелье в бутыли с морской водой, которую
мужчины привозили из Трепора. Жемчужины хорошо сохранялись и
блестели.
Ромуальду оставалось только дожидаться выхода Ирен из
тюрьмы, когда в окрестностях произошел целый ряд краж со
взломом, все более и более дерзких, что очень настораживало.
Однажды воры проникли к Тибо Рустагилю и унесли два миллиона
старых франков наличными. Инженер перенес сильное потрясение и
попросил Ромуальда или перенести жемчужины в другое место, или
вообще освободить помещение. Рустагиль был убежден, что воры
что-то пронюхали о жемчужинах и их местонахождении и приходили
именно за ними. Они притягивали мошенников, как вода молнию.
Гнев инженера не утихал, и Ромуальд должен был безоговорочно
подчиниться его требованиям. Учитывая тот факт, что он жил за
счет Тибо, ему следовало вести себя тихо. И речи не могло быть
о том, чтобы положить ожерелье в банковский сейф,-- из-за
необходимости регулярных морских ванн. Ежедневное появление
бывшего фотографа в зале, где стоят сейфы Национального банка в
Везуде, да еще с большим сосудом в руках, заинтересовало бы
весь персонал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43