— У него.Кабатчик звонко шлепнул себя по лысине:— Так стал'быть, ты и есть тот соломенный Лис! А я-то гадал, кто такой…— Какой еще, к черту, соломенный Лис? — ответил травник раздраженно. — Жуга меня зовут!— А, это да, оно, конечно, — закивал согласно Томас. — Да только если люди так зовут, чего с меня-то взять…Жуга помедлил и наконец решился.— Слышь, Томас, может, ты слыхал краем уха… Что за псина бегает по городу? Большая, черная. Парня одного вчера погрызла ночью, ко мне его принесли.— Это Бликсу-то? — насторожился кабатчик. — Как же, слыхал. А что он, жив? — Жуга кивнул. — Ну, стал'быть, повезло. — Он помедлил. Сгреб со стойки пустую кружку. — Вот что, рыжий, знаешь, что… Я в эти, ваши с Рудольфом игры не играю. Сами натворили делов, так теперь свой зад и подставляйте, а меня не трожь, мое дело честное, я пивом торгую. Еще налить?— Не надо, — Жуга помолчал и полез в кошель. — Сколько я тебе должен?— Свои люди, сочтемся…Как назло, у травника остался только талер. Томас высыпал на стойку горку медной мелочи, которую Жуга, не пересчитывая, скопом сгреб в кошель и двинулся к двери.— Спасибо за пиво.— Не за что. Поосторожней там с собаками своими.Жуга остановился, будто ему вдруг выстрелили в спину. Обернулся медленно.— Их… Не одна?— Не притворяйся дурачком, рыжий.— Я не вызывал этих тварей, Томас.Кабатчик криво усмехнулся. Поднял взгляд.— А кто?
К тому часу, когда Жуга добрался в своих поисках до «Красного петуха», уже начинало темнеть. Сегодня на постоялом дворе было людно. В кабаке, соответственно, тоже кучковался народ. Травник уже в который раз за день заказал пива, подождал, пока парень за стойкой не наполнил кружку и достал из кармана монетку покрупней. Покрутил ее в пальцах.— Лудильщика Бликсу знаешь? — спросил он. Парень кивнул. — Вчера его собака задрала. Не насмерть, правда…Судя по тому, как равнодушно тот пожал плечами, Жуга решил, что для него это уже не новость. Он помедлил.— Ты что-нибудь слыхал об этом?Парень, не ответив, бросил на травника сердитый взгляд и хмуро принялся протирать кружки грязноватым полотенцем.— Может быть, ты что-нибудь еще слышал о собаках? — опять не получив ответа, травник подтолкнул к нему монетку. — Это очень важно для меня. Я мог бы заплатить…Парень отставил кружку, повесил полотенце на плечо и щелчком отбросил монетку обратно.— Отстань от него, — чья-то широкая ладонь легла травнику на плечо. Жуга обернулся. За спиной стоял Вальтер — хозяин «Красного петуха».— Оставь Пауля в покое, — повторил кабатчик, — он ничего тебе не скажет. Он немой. Все слышит, но не говорит.Травник невольно растерялся и замешкался с ответом.— Что ж он не сказал… — неловко начал он и сбился. — А, черт… Ну, все равно, мог бы показать хоть как-нибудь.— Он не любит, когда ему напоминают, — Вальтер покосился на монетку, прилипшую к стойке, и потер ладонью шрам на подбородке. Поднял взгляд на травника. — Чего ты тут вынюхиваешь, Лис?Жуга неторопливо глотнул из кружки.— Это из-за тебя меня прозвали соломенным? — спросил он вместо ответа.— Да. Из-за меня, — отрезал тот. — Еще вопросы будут?— Будут.— На кого работаешь, рыжий? — хозяин постоялого двора прищурился.— Ошибаешься, Вальтер, — Жуга покачал головой, — я не сыскарь.— Оно и видно, — буркнул тот. — У сыскарей и кругляшки будут покрупней и осведомители получше. И уж они-то прекрасно знают, что разливала в «Красном петухе» не из болтливых… Ну что, так и будешь стоять и хвост мне крутить? Говори, чего надо или пей свое пиво и выметайся. А можешь и то и другое и третье.— Ты знаешь, что Бликса вчера чуть не сдох?— Одним дураком больше, одним меньше, какая разница?— А такая, — Жугу помаленьку начала разбирать нездоровая злость, — что следующим дураком вполне можешь оказаться ты, понял?— Да что ты? — усмехнулся тот. — Ой, боюсь, ой, напугал! А ты, я гляжу, наглый, даром, что соломенный… — он сделал знак вышибалам оставаться на месте. — Ну, допустим, понял. Дальше что?— Меня интересует все, что касается этих собак.— Все?— Все. Любые сплетни.— Ну так и спрашивай у своего Рудольфа! — рявкнул Вальтер, наливаясь кровью. Громилы у дверей пришли в движение. Жуга почувствовал, что вновь коса нашла на камень: о загадочных собаках никто из горожан не знал, а если и знал, то не хотел говорить. Как ни крути, все упиралось в Рудольфа, а Рудольф молчал. Молчал, несмотря на гибель жены и дочери и добровольное десятилетнее затворничество. Тоже не знал? Или…Или — что?В этот момент дверь корчмы вновь открылась, пропуская троих человек, одетых в одинаковые синие полукафтаны службы городского магистрата. Один держал в руке очиненное перо и свиток желтоватого пергамента с печатью на малиновом шнурке, второй был стражник при оружии, а третий просто шел без ничего, зато щеголял в черных и лоснящихся, отменной выделки, скрипящих кожаных штанах. Кабатчик сплюнул и переменился в лице.— Тьфу, черт, еще и эти на мою голову! — он отмахнулся от травника, давая понять, что разговор окончен. — Все, Лис, уходи, не до тебя сейчас.— Пиво допью и уйду.— Допивай.Меж тем тот, что был со свитком, успел уже свой свиток развернуть, встал посреди залы и откашлялся, прочищая горло.— Приказом бургомистра! — начал он, — и по согласованью с гильдией Лиссбургских пивоваров мы, посыльный городского магистрата Редан Кокошка, подмастерье цеха пивоваров Марек Пемберзон и капитан городской стражи Фердинанд Альтенбах обычным порядком уполномочены по кабакам проверку учинить, дабы выяснить…— Хорош болтать, упал намоченный, — поморщился Вальтер. — В первый раз приходите, что ли?— … дабы выяснить, — невозмутимо продолжил тот, — хорошее ли пиво в городских трактирах подается, и не разбавляют ли его хозяева с намереньем неправедно нажиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31