Пускай выступит в панцире, в кольчуге, во всех доспе-
хах, придающих трусу отвагу. Мне случалось вот таким же дротиком проби-
вать ограды втрое толще их боевых щитов. Может, они считают меня стари-
ком, но я им покажу, что, хотя я и одинок и бездетен, все-таки в жилах
Седрика течет кровь Херварда! О Уилфред, Уилфред, - произнес он горест-
но, - если бы ты мог победить свою безрассудную страсть, твой отец не
оставался бы на старости лет как одинокий дуб, простирающий свои поло-
манные и оголенные ветви навстречу налетающей буре!
Эти мысли, по-видимому, превратили его гнев в тихую печаль. Он отло-
жил в сторону дротик, сел на прежнее место, понурил голову и глубоко за-
думался. Вдруг его размышления прервал громкий звук рога; в ответ на не-
го все собаки в зале, да еще штук тридцать псов со всей усадьбы, подняли
оглушительный лай и визг. Белой дубинке и слугам пришлось немало потру-
диться, пока удалось утихомирить псов.
- Эй, слуги, ступайте же к воротам! - сказал Седрик, как только в за-
ле поутихло и можно было расслышать его слова. - Узнайте, какие вести
принес нам этот рог. Посмотрим, какие бесчинства и хищения учинены в мо-
их владениях.
Минуты через три возвратившийся слуга доложил, что приор Эймер из аб-
батства Жорво и добрый рыцарь Бриан де Буагильбер, командор доблестного
и досточтимого ордена храмовников, с небольшою свитой просят оказать им
гостеприимство и дать ночлег на пути к месту турнира, назначенного непо-
далеку от Ашби де ла Зуш на послезавтра.
- Эймер? Приор Эймер? И Бриан де Буагильбер? - бормотал Седрик. - Оба
норманны... Но это все равно, норманны они или саксы, - Ротервуд не дол-
жен отказать им в гостеприимстве. Добро пожаловать, раз пожелали здесь
ночевать. Приятнее было бы, если б они проехали дальше. Но неприлично
отказать путникам в ужине и ночлеге; впрочем, я надеюсь, что в качестве
гостей и норманны будут держать себя поскромнее. Ступай, Гундиберт, -
прибавил он, обращаясь к дворецкому, стоявшему за его креслом с белым
жезлом в руке. - Возьми с собой полдюжины слуг и проводи приезжих в по-
мещение для гостей. Позаботься об их лошадях и мулах и смотри, чтобы
никто из их свиты ни в чем не терпел недостатка. Дай им переодеться, ес-
ли пожелают, разведи огонь, подай воды для омовения, поднеси вина и эля.
Поварам скажи, чтобы поскорее прибавили что-нибудь к нашему ужину, и ве-
ли подавать на стол, как только гости будут готовы. Скажи им, Гундиберт,
что Седрик и сам бы вышел приветствовать их, но не может, потому что дал
обет не отходить дальше трех шагов от своего помоста навстречу гостям,
если они не принадлежат к саксонскому королевскому дому. Иди. Смотри,
чтобы все было как следует: пусть эти гордецы не говорят потом, что гру-
биян Сакс показал себя жалким скупцом.
Дворецкий и несколько слуг ушли исполнять приказания хозяина, а Сед-
рик обратился к кравчему Освальду и сказал:
- Приор Эймер... Ведь это, если не ошибаюсь, родной брат того самого
Жиля де Мольверера, который ныне стал лордом Миддлгемом.
Освальд почтительно наклонил голову в знак согласия.
- Его брат занял замок и отнял земли и владения, принадлежавшие го-
раздо более высокому роду - роду Уилфгора Миддлгемского. А разве все
норманские лорды поступают иначе? Этот приор, говорят, довольно веселый
поп и предпочитает кубок с вином и охотничий рог колокольному звону и
требнику. Ну, да что говорить. Пускай войдет, я приму его с честью. А
как ты назвал того, храмовника?
- Бриан де Буагильбер.
- Буагильбер? - повторил в раздумье Седрик, как бы рассуждая сам с
собой, как человек, который живет среди подчиненных и привык скорее об-
ращаться к себе самому, чем к другим, - Буагильбер?.. Это имя известное.
Много говорят о нем и доброго и худого. По слухам, это один из храбрей-
ших рыцарей ордена Храма, но он погряз в обычных для них пороках: горд,
дерзок, злобен и сластолюбив. Говорят, что это человек жестокосердый,
что он не боится никого ни на земле, ни на небе. Так отзываются о нем те
немногие воины, что воротились из Палестины. А впрочем, он переночует у
меня только одну ночь; ничего, милости просим и его. Освальд, начни боч-
ку самого старого вина; подай к столу лучшего меду, самого крепкого эля,
самого душистого мората, шипучего сидра, пряного пигмента и налей самые
большие кубки! Храмовники и аббаты любят добрые вина и большие кубки.
Эльгита, доложи леди Ровене, что мы не станем сегодня ожидать ее выхода
к столу, если только на то не будет ее особого желания.
- Сегодня у нее будет особое желание, - отвечала Эльгита без запинки,
- последние новости из Палестины ей всегда интересно послушать.
Седрик метнул на бойкую служанку гневный взор. Однако леди Ровена и
все, кто ей прислуживал, пользовались особыми привилегиями и были защи-
щены от его гнева. Он сказал только:
- Придержи язык! Иди передай твоей госпоже мое поручение, и пусть она
поступает как ей угодно. По крайней мере здесь внучка Альфреда может по-
велевать как королева.
Эльгита ушла из зала.
- Палестина! - проговорил Сакс. - Палестина... Сколько ушей жадно
прислушивается к басням, которые приносят из этой роковой страны распут-
ные крестоносцы и лицемерные пилигримы. И я бы мог спросить, и я бы мог
осведомиться и с замирающим сердцем слушать сказки, которые рассказывают
эти хитрые бродяги, втираясь в наши дома и пользуясь нашим гостепри-
имством... Но нет, сын, который меня ослушался, - не сын мне, и я забо-
чусь о его судьбе не более, чем об участи самого недостойного из тех лю-
дишек, которые, пришивая себе на плечо крест, предаются распутству и
убийствам да еще уверяют, будто так угодно богу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29