Появление пресбиопии не связано с возрастом,
поскольку она иногда
111
может наступить и в десять лет. В то же время в других случаях она не
наступает вообще, хотя человек может давно перешагнуть так называемый
пресбиопический возраст. Хрусталик не затвердевает с возрастом, как это
бывает с костями, а меняется лишь структура его оболочки, но поскольку
хрусталик не является фактором в аккомодации, то этот факт несуществен.
Кроме того, несмотря на то, что в какой-то части случаев хрусталик с годами
и становится площе или теряет свою рефрактивную мощь, отмечены случаи, когда
он оставался совершенно чистым и неизменным по форме вплоть до 90 лет.
Поскольку цилиарная мышца не является фактором в аккомодации, то ее слабость
или атрофия никоим образом не могут способствовать снижению аккомодационной
мощи.
Пресбиопия на самом деле представляет собой лишь форму гиперметропии,
при которой снижается, главным образом, зрение в ближней точке, хотя зрение
вдаль также ухудшается, в противовес тому, чему обычно принято верить. Не
всегда можно отличить эти два состояния. Может быть и так, что человеку с
гиперметропией удастся или не удастся справиться с мелким шрифтом, в то
время как человек в пресбиопическом возрасте будет читать его без явного
неудобства и все же иметь плохое зрение для дали. И в том, и в другом
состоянии зрение в обеих точках ухудшается, хотя человек может этого и не
осознавать.
Было показано, что когда глаза напрягаются, чтобы увидеть в ближней
точке, фокус всегда сдвигается вперед (по сравнению с тем, что был прежде) в
одном или во всех меридианах. Посредством ретиноскопии можно показать, что
когда человек с пресбиопией пытается прочитать мелкий шрифт и это ему не
удается, фокус всегда сдвигается вперед относительно первоначального
положения. Это говорит о том, что неудача была вызвана напряжением. Даже
сама мысль о приложении такого усилия приводит к напряжению, в результате
чего еще до того, как будет рассматриваться мелкий шрифт, может измениться
рефракция и появиться боль, дискомфорт и утомление.
Более того, если человек с пресбиопией даст своим глазам отдохнуть,
закрыв их или сделав пальминг, он всегда сможет в течение, по крайней мере,
нескольких мгновений читать мелкий шрифт с 6 дюймов, опять-таки
112
демонстрируя, что предыдущая его неудача была связана не с каким-либо
недостатком глаз, а с усилием увидеть. Если напряжение удастся снять
надолго, то и пресбиопия будет устранена надолго. Такое происходило не один
и не два раза, а во множестве случаев и в любом возрасте - вплоть до 60, 70
и 80 лет.
Первым пациентом, которого я вылечил от пресбиопии, был я сам.
Убедившись с помощью экспериментов на глазах животных, что хрусталик не
является фактором в аккомодации, я понял, что пресбиопия должна быть
излечима. Но я осознавал, что не могу ожидать всеобщего признания поистине
революционных выводов, к которым я пришел, пока сам ношу очки из-за
состояния, вызванного, предположительно, потерей аккомодативной способности
хрусталика.
В то время я страдал максимальной степенью пресбиопии. У меня не было
никакой аккомодативной способности вообще, поэтому я вынужден был держать
целый комплект очков, поскольку с очками, которые давали мне возможность
читать мелкий шрифт, например, с 13 дюймов, я не мог прочитать его с 12 или
14 дюймов. Ретиноскоп показывал, что когда я старался без очков увидеть
что-либо вблизи, мои глаза фокусировались для зрения вдаль и, наоборот,
когда я старался увидеть что-либо вдали, они фокусировались для зрения в
ближней точке.
Тогда возникла проблема поиска способа изменить на противоположное это
состояние и заставить глаза фокусироваться на точке, которую мне надо
увидеть тогда, когда я этого хочу. Я консультировался у различных окулистов,
но мое обращение к ним было, подобно обращению святого Павла к грекам -
глупостью. "Ваш хрусталик, - говорили они, - тверд как камень. Никто ничего
не сможет сделать для вас".
Тогда я пошел к невропатологу. Он обследовал меня с помощью ретиноскопа
и согласился с результатами моих наблюдений относительно обратного характера
моей аккомодации. Но никаких идей, что же мне делать с ней, у него не было.
Врач сказал, что посоветуется с некоторыми из своих коллег, и попросил меня
вновь зайти к нему через месяц, что я и сделал. Тогда он сказал мне, что
пришел к выводу, что есть лишь один человек, который мог бы вылечить меня, и
этот человек - доктор Уильям Г. Бэйтс из Нью-Йорка.
113
"Почему вы так решили?" - спросил я.
"Потому, что вы, кажется, единственный человек, который знает об этом
вопросе все", - прозвучал ответ.
Таким образом, будучи обращенным к собственной изобретательности, я был
достаточно везуч, чтобы найти одного джентльмена, не имеющего медицинского
образования, но готового сделать для меня все, что в его силах. После долгих
часов утомительного обучения он все же научился свободно пользоваться
ретиноскопом. Я тем временем был занят изучением своего случая, стараясь
обнаружить хоть какой-нибудь способ осуществления аккомодации в момент,
когда я хочу читать, а не когда хочу увидеть что-то на расстоянии.
Однажды, глядя на изображение Гибралтара, висевшее на стене, я заметил
на его поверхности несколько черных пятнышек. Я представил, что эти пятнышки
- входы в пещеры, а в них туда-сюда снуют люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95