Тебя убивали?
- Нет.
- Меня убивал отчим.
- Не убил?
- Убил. Я после смерти живу. Это легко. После смерти жить легко, мо-
жешь в любой момент опять умереть. Может, съездим все-таки?
- Как хочешь.
Они поехали к так называемой Горбушке, то есть Дому культуры имени
Горбунова.
Толпа была густая, пробиться невозможно, но они и не собирались про-
би-ваться.
Звучали песни Антуфьева.
Девицы - группа человек десять - особо - рыдали. Одна обессилеет,
чуть стихнет, всхлипывая, начинает другая - и опять первая, и третья, и
вдруг все вмес-те - ревут, слезы текут ручьями, обнимаются, склоняют го-
ловы на плечи друг другу.
А вон и знакомый паренек с чубчиком, тоже особо. Курит, смотрит в
землю.
А вон совсем старый старик плачет. Спьяну? Случайно прибился - и
вдохновился общей печалью? Нет, вдруг поднял голову и зычно продеклами-
ровал строку из Антуфьева, относя ее, быть может, к себе:
- Я путешествую в старость и ставлю вешки, как будто надеюсь вернуть-
ся! Сволочи!
- Заливаются, лохушки, - сказала Нюра о девицах. - Что им тут, кон-
церт, что ли? Упиваются. Событие-то какое, ну ты, что ты, маме с папой
рассказать!
Заметен был - появляясь то там, то здесь - очень распорядительный че-
ловек в долгополом черном пальто, в черной шляпе, которую он снимал,
входя в здание, и надевал, выходя. Рыжеволосый, рыжебородый. Все это шло
к нему накрепко, но симпатичней он от этого не казался. Он был тут, мо-
жет, самым необходимым, но казался самым лишним.
- Кастальский, - сказала Нюра.
Сергей это знал. Кастальский. Организатор выступлений Стаса Антуфь-
ева, или, как принято говорить, продюсер. Вот, он и на похоронах продю-
сер.
Заколыхалось: выносили гроб.
Милиционеры стояли оцеплением - как когда-то на майских демонстраци-
ях.
Вынесли.
Катафалк - длинная черная машина, почти лимузин. Кастальский поста-
рался. Он и сам в черный мерседес сел. А за ним и другие в машины - це-
лая кавалькада потянулась медленно. Впереди ментовские, с мигалками.
- Попаду или не попаду? - пробормотала Нюра, вертя в руках обломок
кирпича. И когда успела найти и поднять?
- Брось, - сказал Сергей.
- Сейчас брошу.
Нюра размахнулась, кинула. Обломок попал в черное стекло черной маши-
ны Кастальского. Стукнулся и отскочил.
Машина испуганно дернулась вперед, чуть не врезавшись в катафалк, к
Нюре подскочили рыдающие девицы, визжа и ругаясь, стараясь ущипнуть,
оцарапать, пихнуть, а то и по-мужски - кулаками, Сергей оттаскивал их,
подоспели милиционеры, Нюру и Сергея отволокли в сторонку.
- До кучи их, - сказал ментовский чин с румяным от холодка и дела,
бодрым лицом.
Нюру и Сергея посадили в "воронок", который был набит уже. Почти все
или пьяные, или обкуренные, или обколотые. Глаза дикие, разговоры чум-
ные.
- Все-таки попала, - засмеялась Нюра.
- За что?
- Знала бы, за что, убила бы.
В отделении милиции они долго ждали своей очереди. Вызвали их вместе.
- Не москвичи? Откуда?
Видимо, у спрашивающего был наметанный глаз.
- Из Саратова, - сказал Сергей и дал паспорт. - А это моя жена. На
похороны приехали.
Милиционер полистал паспорт. Отложил.
- А супруги документики где? - спросил он Нюру, осматривая подробно
всю ее и отдельно - красивое лицо ее, имея на это полное административ-
но-процессуальное право.
- Дома оставила, - сказала Нюра.
- Почему? Муж взял, а вы не взяли. На отдельного человека - отдельный
документ.
- Ни черта он мне не муж, а паспорт у меня на оформлении.
- Это я понял, что он не муж, - проницательно улыбнулся милиционер,
радуясь возможности показать свой недюжинный ум. И соврал, не понял он
этого. Сергей знает, что они с Нюрой выглядят как молодые муж и жена.
Они подходят друг к другу. Он это сразу почувствовал. Они идут друг дру-
гу.
- Ладно. Молодого человека отпустим, а вас придется задержать для вы-
яснения личности.
- Ага. Разбежалась, - сказала Нюра, достала и швырнула менту паспорт.
Милиционер вслух прочитал все: фамилию, имя, отчество, серию, номер,
кем и когда выдан, место прописки.
- Чего ты время тянешь? - не выдержала Нюра.
- А что? Невмоготу? Уколоться охота?
Нюра фыркнула.
Но держать их смысла действительно не было.
И их отпустили.
И они поехали в Переделкино искать тетку Нюры, неписательницу.
Приехали: безлюдье, пустые совсем улицы.
Топтались, озираясь, наконец женщина появилась с тележкой-сумкой,
спросили у нее, где улица Тургенева, та призадумалась, потом сказала,
что это вроде надо пойти по этой вот улице прямо, а потом свернуть, а
там спросите, там скажут.
Пошли по указанной улице, свернули, но спросить не у кого было - та
же пустота. Решили двигаться наугад, - до первого живого человека.
В конце одной из улиц увидели дым, пошли на дым.
Под деревьями, напротив строящегося большого дома, сидели мужчины,
кругом возле костра, сказка про двенадцать месяцев. Они пили вино, а на
водопроводной трубе, как на вертеле, над костром жарилась целая свиная
туша.
- Не знаете, где тут улица Тургенева? - спросил Сергей.
Ответил человек с приятными и умными глазами, черными, иноземными,
как и у всех остальных. Но ответил не прямо. Он ответил так. Он повер-
нулся к одному своему товарищу и спросил его:
- Рохад, ты не знаешь, где улица Тургенева?
- Нет, - сказал Рохад.
Тогда человек повернулся к другому и спросил его не спеша:
- Геран, ты не знаешь, где улица Тургенева?
- Нет, - сказал Геран.
- Вот видишь! - удивленно воскликнул человек. - Даже они не знают!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17