Восстание рабов на юге Гарманы - доказательство нашей слабости и
обреченности рабовладения. Было время, когда мы с радостью передавали наши
достижения заморским друзьям, государства эти потянулись к культуре и
знаниям, но ведь все, решительно все гарманское они перенять не могли,
иначе лишились бы своей самобытности, как, может быть, ее лишились мы
из-за вмешательства Ремольта... По-видимому, существуют такие законы
жизни, которые сильнее любого принуждения. Вот почему, наверно, остались у
нас от предков мечи, копья, луки со стрелами, кое-что из старой, удобной
одежды. Роза не согласится стать дубом, хотя он и ближе к солнцу.
- Ремольт был создателем, - тихо, как бы самому себе, сказал Никор.
Но Урс Латор услышал его.
- Да, - тут же отозвался он, - однако Ремольт создал из нас
верхохватов, которые назавтра позабудут все, что знали сегодня. Не
забудем, пожалуй, только богов и злых духов, подкинутых нам для того,
чтобы видеть разницу между добром и злом.
- Вы против богов, эрат?
- Думаю, человек сначала должен поблуждать в религиозном тумане,
перебеситься в войнах, прежде чем дорасти умом до высокой культуры и
великих знаний. Конечно, слепая вера притормозит всеобщее движение, но
знания все равно будут расти и шириться, ибо никакими цепями не удержать
ход времени... Жаль только: время это пробежит мимо, пока мы будем
бороться с нашим несчастьем.
- И что же нас ждет? - осторожно спросил Никор. Синий Пустынник
склонился над столом, потом, взявшись за голову, отошел к разлому в
верхней части стены.
- Ничего, - сказал он наконец слабым голосом, - если люди стойко
перенесут выпавшие на их долю испытания.
- В последнее время я стал замечать раздражительность, непонимание
простых вещей, частую головную боль... Это начало?
- Да. Но все скоро пройдет, все войдет в норму. Главное - не
поддаваться тому, что будет тянуть назад. Хотя наиболее слабые поддадутся,
Никор. Среди них будут ученые и гнофоры, будут великолепные мастера,
ремесленники, ваятели, землепашцы... Они забудут, что знали благодаря
внушению, и мы не сможем восстановить их достижения... Они или другие, не
сумевшие противостоять падению, могут уничтожить великие завоевания
культуры, и потому необходимо завоевания сберечь для будущих поколений. От
нас потребуется много усилий и много терпения... Однако вы, кажется
безучастны к моему зову, эрат?
Никор виновато вскинул глаза и тут же отвел их в сторону.
- Н-не знаю...
- Так... А ведь при Арисе Юрконе вы были не только смелым, как
говорят, но и преданным делу первых примэратов. Что же с вами случилось,
Никор?
Никор молчал. Не признаваться же этому властному незнакомцу в своем
страхе перед гнофорами, в отходе от борьбы дабы выжить. Унизительнее всего
сознание правоты Пустынника, хотя говорит тот слишком уж по-ученому и
туманно. Вот у гнофоров все ясно: они обещают жизнь и ограждение от всяких
бед. Латор же не предлагает ничего, кроме отдаленной надежды на будущее. А
какое оно, это будущее?
- Не понимаю вашего молчания, Никор, - прервал мысли тихий голос. -
Надеюсь, служители неба не успели заставить вас думать по-своему?.. Уж не
собираетесь ли вы стоять в стороне и оберегать свою жизнь ценой совести?
- Я не предатель! - вырвалось у Никора. Он вскочил с места. - Я
никогда не был предателем! На моей совести нет ни одной жертвы, руки мои
чисты, эрат!
- Если бы было иначе, я бы не разговаривал с вами здесь. Я хочу
вернуть вас на прежнюю, честную дорогу, Никор. Она трудна и опасна, однако
необходима для Страны. Поймите: скоро все гарманы, верные делу первых
примэратов, поднимут мечи против наместников богов и Маса Хурта - и
победят в этой борьбе!..
- Боги! Какая еще борьба? - простонал Никор. - Ну враждовали раньше,
дрались за власть, а теперь же власти примэратов нет!
Урс Латор покачнулся и прислонился к стене.
- Есть более опасная власть, - тише обычного произнес он, - и ее...
надо сбросить с плеч народа...
Пустынник болен. Болен, пожалуй, серьезно. Никор не раз подмечал, как
он держался за голову, голос его понижался чуть ли не до шепота, дыхание
становилось учащенным и прерывистым. Никор окончательно убедился в своем
подозрении, когда его таинственный собеседник отошел в темноту
полуразрушенного помещения, выпил какого-то снадобья, потом снова
прислонился к стене и облегченно вздохнул.
- Мне нужны надежные люди, Никор, но вижу...
Через разлом посыпались мелкие камни и песок. Чья-то неясная тень
метнулась на слабо освещенном полу. Урс Латор на мгновение замер, затем
выхватил меч и бросился по груде обвалившихся камней к этому разлому. В
комнату вбежали его люди.

6. В СТАРОМ ГОРОДЕ
Никор заблудился в запутанных ходах и долго шел наугад, а когда,
наконец, выбрался наверх, прежде всего увидел коня, потом Латора.
Пустынник сидел на обломке колонны и слушал старика Рама, стоявшего рядом
с виноватым видом.
- Мальчишка, - пояснил Урс Латор, поднимаясь навстречу Никору. - Как
он оказался здесь? Мало надежды, что он не выболтает первому встречному о
Синем Пустыннике и его столичном госте. Но хуже всего то, что он мог
слышать наш разговор с эратом!
- Сплоховал я, - Рам сокрушенно покачал головой: - Стрела едва задела
левое плечо. Не больные б ноги, догнал бы его. Поодиночке, по двое
возвращались из леса соратники Пустынника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97