Эрата Горана Эргант узнал и сердечно
поприветствовал его, как старого знакомого. За огромным столом во время
обеда, или, лучше сказать, раннего ужина, говорилось обо всем, кроме дела.
Лоэр заметил, что Гару трудно находиться в обществе, и предложил ему
отдохнуть. Тот извинился и вышел, пообещав немного погодя встретиться
наедине для беседы. Лоэр занял место брата, и как бы случайно придвинул
стул вплотную к стулу Аоры. Руки их встретились под столом, Аора тихо
шепнула:
- У меня кружится голова от счастья, мой Рит! И, если бы не одна
забота...
Они отошли к отдельному столику в углу, и Аора рассказала о своей
пустяковой оплошности перед Эргантом. Это признание рассмешило Лоэра своей
наивностью. Он взял чистый лист луба и фикуса и быстро написал кисточкой:
- "Гар! Прошу тебя верить этой эрине, как мне. Лоэр".
- Мой Рит забыл, что он примэрат, - сказала Аора, отодвигая лист на
край стола, - и начинает допускать глупости.
- Только рядом с тобой!
- Смотри. - У нее задрожали руки. - Я могу поверить... Но если даже
это не так, я сделаю все возможное, чтобы ты полюбил меня...
Трапеза вскоре закончилась, хозяева и гости разошлись. Лоэр зашел к
брату.
- Плохи мои дела, Рит, - откровенно сказал Гар, кутаясь в синий
шерстяной плащ. Он предложил Лоэру кресло, сел сам:
- Приступы рептонства и лихорадка. Не успокаивай, знаю лучше тебя. Ну
вот что: расскажи-ка все свои злоключения с того самого дня, как мы
расстались с тобой.
- В двух словах не скажешь, Гар, я боюсь утомить тебя.
Эргант болезненно улыбнулся:
- Хорошее лекарство лечит, а не утомляет...
Рассказ Лоэра затянулся надолго. Гар внимательно слушал, иногда
прерывал, прося повторить тот или иной момент, а по окончании задал
несколько вопросов, которые Лоэру показались не слишком важными. Захватили
Эрганта и подробности О Маре Оранте, о Вещей Имтре, ее преемнице и тайнике
с зашифрованными текстами. Он много раз возвращался к ним, а в заключение
долго и подробно интересовался Эрустой и Ригией, в которых довелось
побывать Лоэру после побега из церотского плена. О своей жизни Гар сказал
лишь несколько слов, после чего перешел к тому, что его занимало больше
всего. Лоэр попробовал отвлечь брата легким, несложным разговором, и это
ему на короткое время удалось. Они перебрали в памяти старых знакомых,
друзей - боги, сколько их потеряно в последние годы! - потолковали о своем
детстве, вспомнили отца и матерей, босоногих приятелей, игравших в войну в
полях за городом, и, конечно, тех примэратов, которые много сделали для
процветания Гарманы.
- Теперь о деле! - решительно сказал Гар, вставая. Он приблизился к
окну, все также зябко кутаясь в плащ. - Видимо, ты станешь осуждать меня,
как и другие, за мое желание отказаться от руководства Страной... Подожди,
не перебивай.
Эргант стал медленно ходить по комнате, иногда останавливаясь перед
Лоэром.
- Не знаю, в чем причина, Рит: раньше все было ясно, я знал, что и
как буду делать, став примэратом, а теперь меня мучают противоречия.
- Например?
- Совершенствуясь, люди все больше склонны к комфорту. Разве они не
правы? Но, получив желаемое, они тут же начинают деградировать. Как
избежать этого? Видимо, все дело в неподготовленном сознании. Ты, я
смотрю, нищ, как и я, но большего тебе и не надо. Впрочем, мы оба богаты
тем, что разумно ограничили наши нужды и наши желания. Смотрящие в
завтрашний день должны отказаться от удовлетворения многих желаний.
Гар с головой закутался в плащ и, горбясь, долго молча расхаживал по
полу, посыпанному красным порошком. Наконец заговорил медленно и тихо:
- Человек - непонятное существо, Рит Он уничтожает не только
произведения природы. Строя что-то новое, он уничтожает себе подобных.
Необходимое для его существования стремление к разрушению есть истинно
наследственный порок, мрачная сторона его светлой творческой мощи. Из
темного источника этого побуждения он черпает горький напиток страдания,
который должен выпить, чтобы вполне осознать свое бытие, но черпает также
и силу, без которой давно был бы побежден окружающими его враждебными
силами. В подобных себе он видит самого опасного врага, победа над которым
дает ему больше славы, чем самая удачная охота на дикого зверя. И вот
против себе подобных он производит самое смертельное оружие... По-моему, в
этом и состоит великая сила нашего существа. Посуди сам: культурный
трудолюбивый народ, отвыкший от оружия и безвольно склоняющийся перед
завоевателем, представляет, может быть, еще менее привлекательное зрелище,
чем племя воинов, находящих удовольствие в разрушении... Кому отдать
предпочтение, Рит?
Лоэр молчал. Постепенно сомнения брата стали ему понятны.
Действительно, кому?
Хоть он и был воином всю жизнь, но теперь впервые с теплотой и
интересом подумал о созидающем народе, который закопал в землю оружие.
А Эргант продолжал:
- Дали светозарного будущего всегда манят к себе, люди должны
стремиться вперед. Но я уверен: человеку всегда будет недоставать именно
того счастья, которое дает ограниченность, простая гармония с
естественными условиями, благодаря которой жизнь так легка для
примитивного человека... Однако не положение дикарей возбуждает зависть, а
скромность потребления, беззаботность, отсутствие страха перед будущим,
пренебрежительное отношение ко времени и своему существованию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97