но остальные окружили жертву и готовы к убийству.
Древний художник наполнил наскальный рисунок таким движением и драматизмом, что я почувствовал себя свидетелем этой охоты. Но свет здесь был скудный, и мне пришлось выбрать пленку в одиннадцать единиц при экспозиции в одну десятую секунды.
Я нехотя решил воспользоваться вспышкой. Я стараюсь по возможности обходиться без нее, ведь вспышка искажает цвет и добавляет блики. Я начал устанавливать треножник и аппарат, но тут меня окликнула Салли.
— Бен! Пожалуйста, иди сюда!
Пространство огромной пещеры искажало звуки, но это не могло скрыть возбуждения Салли и настоятельности ее просьбы, поэтому я быстро пошел к ней.
Салли была в главной пещере возле изумрудного бассейна, у круто поднимающейся стены, в темноте она светила фонарем на стену.
— Что случилось, Сал? — спросил я, подходя.
— Смотри. — Она передвинула луч ниже, и я увидел изображение огромной человеческой фигуры.
— Боже! — воскликнул я. — Белая леди Брандберга! Белая леди Брандберга — одно из наиболее известных и наиболее спорных наскальных изображений, открытых в Африке. Общепризнанная датировка — около двухсотого года нашей эры, но толкование изображения вызывает многочисленные разногласия. В одном источнике утверждается, что это человек, готовящийся к ксозскому обряду обрезания и предварительно обмазанный белой глиной (и это в тысяче миль от территории ксоза). Знаменитый аббат Брейль назвал изображение «леди», а Кредо Мутва в своей недавней книге «Индаба, дети мои» свою любопытную гипотезу завершает словами: «Это вовсе не леди, а поразительно красивый молодой белый, один из великих императоров, правивших африканской империей финикийцев Маити почти два столетия». — Прим. автора.


Салли повела лучом фонаря по фигуре — и осветила характерный выступ между бедер.
— Дамочка с подвесками, — прошептала она, — если ты понимаешь, о чем я.
Фигура высотой шесть футов, в желтом нагруднике, в изысканно украшенном шлеме с высоким изогнутым гребнем. На левом плече круглый щит, на нем вокруг центрального утолщения посажены желтые орнаментальные розетки. В другой руке лук и колчан со стрелами, а с пояса свисают большой меч и боевой топор. Икры защищены поножами тоже из желтого металла, а на ногах легкие открытые сандалии.
Кожа у воина мертвенно-белая, на грудь спускается ярко-рыжая борода. Изображение несоразмерно больших половых органов — стилизованное указание на высокое положение. Общий эффект ничуть не оскорблял приличий: он придавал фигуре мужскую гордость и высокомерие.
— Белый человек, — прошептал я. — Нагрудник и круглый щит, лук и боевой топор. Может быть…
— Финикийский царь, — закончила за меня Салли.
— Но финикиец скорее был бы черноволосый, с крючковатым носом. Среди древних финикиян этот человек был бы, мягко выражаясь, весьма необычен. Атавизм, вероятно, черты предков из северного Средиземноморья. Сколько лет рисунку, Сал?
— Не могу сказать точно. Примерно две тысячи. На этой стене самые древние изображения пещеры.
— Посмотри, Сал, — сказал я оживленно.
За центральной фигурой виднелось множество крошечных, следовавших за царем. Их древний художник изобразил не столь подробно, но мечи и шлемы были несомненно те же.
— А посмотри сюда. — Салли высветила у ног царя ряд из двух десятков одетых в белое фигур, крошечных, примерно девятидюймовых. — Вероятно, жрецы. Бен, смотри, смотри!
Она провела лучом фонарика по каменному ковру, и я в первый миг не узнал его. Потом мое сердце дрогнуло. Как огромная фреска, частично уничтоженная влагой, мхами и лишайниками, частично закрытая нарисованными поверх нее мириадами фигур людей и животных, развертывалось изображение каменной крепостной стены. Стена была сложена из блоков, причем ясно были видны их соединения, по гребню проходил декоративный пояс из шевронов, аналогичный тому, что украшает главную храмовую стену в руинах Зимбабве. За стеной виднелись очертания фаллических башен, которые мы надеялись найти.
— Это наш город, Бен. Наш затерянный город.
— И наш затерянный царь, Салли, и его жрецы, его воины и… О боже! Салли, ты только посмотри!
— Слоны! — воскликнула она. — Боевые слоны с лучниками на спинах, как те, что использовал Ганнибал в войне с Римом. Карфагеняне, финикийцы!
Устрашающее изобилие — изогнутая стена сто футов длиной и пятнадцать высотой, каждый квадратный дюйм которой покрыт бушменскими рисунками. Фигуры и формы переплетались, некоторые, более ранние, были записаны сверху другими и поблекли; другие, подобно нашему белому царю, гордо хранили неприкосновенность. Огромный труд — развернуть такую массу изображений, рассказывающих об утраченной цивилизации. Это дело Салли, моя камера может лишь зафиксировать дикое смешение, а Салли будет тщательно и терпеливо брать, казалось бы, совершенно уничтоженные фигуры или группы фигур одну за другой и восстанавливать на своих листах восковой бумаги.
Но пока, конечно, не до того. Весь остаток дня мы с Салли ползали вдоль стены, всматриваясь, трогая и издавая возгласы восторга и изумления.
В лагерь мы вернулись вечером истощенные физически и эмоционально. Питер Ларкин передал сообщение от Лорена:
— Он желает вам удачи; один из вертолетов — разведчиков нефти будет в вашем районе в течение следующих нескольких дней; дайте список того, что вам необходимо. Он все привезет.
Следующие десять дней были самыми счастливыми в моей жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27