Карпа, Андруша, Лесуна, Янка Белоуса, громили по нескольку раз караваны купцов турецких и крымских, шедшие в Москву и возвращавшиеся назад; мало того, крымский гонец, ездивший от хана к королю, был убит козаками в степи. Соленики, ездившие за солью в Кочубеев (Одессу), терпели постоянно от их нападений. Напрасно король писал хану, что это разбойничают козаки их общего неприятеля московского, выходящие из Путивля, Чернигова, Новгорода Северского: крымские и турецкие купцы умели очень хорошо различать козаков московских от черкас. Атаман Андрей Лях с козаками князя Дмитрия Вишневецкого напал в степях за Самарою на московского гонца Змеева, шедшего в Крым; с Змеевым шел вместе крымский гонец и, по обычаю, турецкие купцы и армяне; козаки убили 13 человек турок и армян, а троим руки отсекли за то, что они покупают в Москве литовских пленников. Московские послы, жившие в Крыму, извещали государя о частых нападениях черкас на Крым; очень любопытно известие, присланное из Крыма в Москву послом Ржевским: «Приехал к царю крымскому с Днепра козак с вестями: на Днепр прислал московский государь к голове, к князю Богдану Рожинскому, и ко всем козакам днепровским с великим своим жалованьем и приказал к ним: если вам надобно в прибавку козаков, то я к вам пришлю их, сколько вам надобно, и селитру пришлю, и запас всякий, и вы должны идти весной непременно на крымские улусы и к Козлову. Голова и козаки взялись государю крепко служить и очень обрадовались государской милости. Хан, услыхав эти вести, созвал на совет князей и мурз и стал говорить: „Если приходить козакам, то они прежде возьмут Белгород да Очаков, а мы у них за хребтом“. Князья и мурзы отвечали на это: „Если придет много людей на судах, то города их не остановят; ведь козак — собака: когда и на кораблях на них приходят турецкие стрельцы, то они и тут их побивают и корабли берут!"“ Как в старину русские князья, нуждавшиеся в войске для своих усобиц, находили готовые дружины в степях, где толпились разноименные народцы, так теперь, в XVI веке, владельцы дунайских княжеств, Молдавии и Валахии, борясь друг с другом, искали и находили помощь у козаков. Так, один из них, Ивон, угрожаемый соперником своим, Петриллою, которого поддерживали турки, обратился с просьбою о помощи к польскому королю Генриху; тот отказал в помощи на том основании, что Польша в мире с турками; Ивон обратился к козакам: этим не было никакой нужды, что король их в мире с турками; они пошли помогать Ивону под начальством Свирговского; сначала имели успех, но наконец были подавлены многочисленными полками турецкими. Подкова (как говорят, брат погибшего Ивона), прозванный так потому, что мог ломать подкову, нашел также убежище между козаками, вместе с ними пошел против Петриллы и одолел его; но Стефан Баторий, не желая разрывать с турками, велел брату своему, князю семиградскому, выступить против Подковы; последний должен был отступить и, понадеявшись на ручательство в безопасности, данное ему от имени королевского, отдался в руки полякам. Обещание было нарушено: Подкову заключили в оковы, и когда перед московскою войною посол турецкий настаивал, чтоб его казнили, угрожая в противном случае войною, то Баторий исполнил его требование и Подкова был казнен во Львове. Несмотря на то, брат Подковы, Александр, с козаками снова выгнал Петриллу, но попался в руки туркам, которые посадили его на кол. Потом козаки уже одни отправились против турок, сожгли крепости Ягорлик, Бендеры; Баторий велел войскам, стоявшим на границе, хватать и ковать козаков, возвращавшихся из этого похода.Постоянное увеличение государственных потребностей в Московском государстве требовало увеличения финансовых средств для их удовлетворения. Как же поступало московское правительство в этом случае? Очень просто и, естественно, по понятиям времени: явится новая потребность, новый расход — оно налагает новую подать; отсюда это накопление разного рода податей, которые наконец начали так затруднять финансовые отправления древней России. Так явились пищальные деньги, которых с новгородского посада, пригородков, рядков и погостов сходило 5236 рублей. Мы видели, что ближайшие к месту военных действий области должны были выставлять на войну посошных людей; посошные деньги — по два рубля за человека. Для продовольствия войска с земель, находящихся в частном владении, белых, сбирался так называемый белый корм, с московской сохи — по 43 алтына без двух денег. Относительно податей и соединенных с платежом их издержек любопытны платежные отписи, например: «Я, Юшка, Мигрофанов сын, десятский, взял у спасского игумна Евфимия со братьею дань и горностальные деньги, и ямские, кроме дани в поминок подьячему и в Московский покруг, и корм Великодневный и Петровский, все сполна, и отпись ему дал». Или: «Взято ямских денег и примету столько-то: дьячих писчих пошлин столько-то; за городовые и засечные дела, за подьячих, за земского дьячка, за плотников, кузнецов; за подмогу ямским охотникам, за емчужное дело» и проч.Кроме дани, источником дохода для правительства служили оброки: в 1543 году вологодские писцы, по слову великого князя, отдали на оброк кирилловскому игумену две великокняжеские пустоши черные, потому что эти пустоши находятся между монастырских деревень, а от великокняжеских деревень отошли; с этих пустошей, сказано в грамоте, великому князю не надобны ни дань, ни посошная служба, ни наместничьи кормы, ни тиунские, ни праветчиковские, ни доводчиковские пошлины, и с черными людьми не тянут они ни во что; а дает монастырь с этих пустошей великому князю оброк ежегодно по десяти алтын.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47