Наконец, с ведома Шпеера сотни
тысяч евреев, непригодных из-за полной потери сил к каторжным работам,
уничтожались в печах концентрационных лагерей. Такой послужной список
закономерно привел Альберта Шпеера на скамью подсудимых, когда перед
Международным трибуналом в Нюрнберге предстали главные военные
преступники. Гитлеровского сподвижника признали виновным в кровавых
преступлениях против человечества. Он избежал виселицы, но двадцать
лет провел в тюрьме.
И вот пребывающий на покое (так ли это в действительности?) Шпеер
охотно дает согласие встретиться с группой молодых сионистов.
Вряд ли стоит копаться в грязной душонке отъявленного палача,
чтобы установить, из каких таких соображений согласился на эту встречу
Шпеер. Более важно - почему ее инициатором стал израильский историк,
почему одна из влиятельнейших в Израиле сионистских организаций
санкционировала поездку студентов в Гейдельберг, почему функционер
этой организации лично отбирал участников поездки?
Об идиллическом собеседовании на гейдельбергской вилле Шпеера я
впервые узнал от нескольких жителей Маннгейма и Мюнстера, приехавших
во Францию прощупать, как они выразились, а не спокойней ли евреям
жить здесь, а не в ФРГ. Вот что я услышал от них:
- Внуки тех, кого Шпеер посылал на гибель в газовые печи, сегодня
выслушивают его откровения и оправдания. Кощунство? Да. Удивительно?
Нет. Может быть, среди специально отобранных израильских студентов
были внуки тех сионистских лидеров, которые в годы второй мировой
войны имели контакты с коллегами Шпеера...
- А разве нельзя допустить, что среди студентов были дети или
внуки руководителей израильского сионизма, которые деловито
торговались с канцлером ФРГ Аденауэром по поводу размеров денежной
"компенсации" Израилю за замученных в Освенциме, Майданеке, Дахау
евреев?
- Нет, нет, если рассуждать логически, корень совершенно в
другом: вот уже не первый год сионизм всячески старается внушить
молодежи, что нацисты в общем-то ничем не отличаются от "всего
остального" человечества, издавна и по сей день враждебного евреям. И
господин Солодарь знает это не хуже нас с вами. Он ведь напечатал в
своей книге (имеется в виду "Дикая полынь". - Ц.С.) слова сионистского
историка Цинтии Озик, что сегодня весь мир хочет видеть евреев
мертвыми.
- Цинтия Озик - последовательница Ицхака Арала и ему подобных! А
они не устают твердить, что в годы гитлеровской оккупации все народы
одинаково равнодушно относились к несчастьям евреев. Что ж, если все
были одинаково равнодушны, то чем же фашистский убийца Шпеер хуже
других?
- Тем более не мешает, сочли в Тель-Авиве, сионистской молодежи
изучить его опыт!
Пожилой врач, произнесший, вернее, воскликнувший последнюю фразу,
уловил мое чрезвычайное удивление: уж такое никак не укладывалось в
моем сознании.
- Что, не верите? - с еще большим удивлением обратился он ко мне.
- Могу показать вам во многих книгах и журналах утверждения сионистов,
что некоторые организационные принципы третьего рейха заслуживают
сегодня детального изучения и по возможности "модернизованного"
частичного применения! А что, если это как раз и побудило израильских
историков спокойно побеседовать со Шпеером?
Пора сообщить читателям, что беседовавшие со мной люди были
необычайно возбуждены и встревожены. Ведь они приехали во Францию
сразу после того, как молодчики из юношеской пронацистской банды
дважды за короткий срок намалевали на их дверях свастику, сдобренную
антисемитской надписью. Эти жители Маннгейма и Мюнстера разговаривали
со мной на столь высокой эмоциональной ноте, что у меня, прямо скажу,
появилось сомнение: а нет ли преувеличений в их рассказах о визите
израильских студентов к нацистскому главарю Шпееру? Все это казалось
мне настолько невероятным и фантастическим, что я твердо решил не
полагаться на информацию моих собеседников и нигде не упоминать о
совершенно невозможной, как мне казалось, встрече на гейдельбергской
вилле.
Увы, наивное я принял решение.
Сионизм настолько неразборчив и бесстыден в выборе средств
достижения своих целей, что израильская пресса без тени смущения
подробно поведала о встрече на гейдельбергской вилле. И менее,
конечно, подробно - о целях устроителей беседы израильских
студентов-историков с Альбертом Шпеером. В целом же, судя по тону и
заголовкам, тель-авивские газеты даже гордятся "многочасовой встречей
молодых израильтян с личностью, которую во всем мире принято было
называть вдохновителем всей огромной военной машины Гитлера".
Сказано, согласитесь, с чувством собственного достоинства, с
неприкрытым оттенком похвальбы: дескать, наши израильские
студенты-историки не лыком шиты - глядите, какие выдающиеся личности
соглашаются с ними беседовать!
Мой дальнейший рассказ о содержании беседы на вилле Шпеера
вытекает преимущественно из интервью профессора Циммермана израильским
журналистам А. Бендеру, Р. Уше и другим, а также из опубликованных в
израильской же прессе впечатлений молодых участников визита к Шпееру.
Итак, что же нашел нужным сообщить профессор Циммерман,
руководивший гейдельбергской встречей не просто так, а в рамках
учебной программы студентов исторического факультета?
"Мы спросили Шпеера, как он, архитектор, пришел к тому, что стал
соучастником преступлений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214