.. Впрочем, сколько он бежит? Полминуты? Минуту? Дверь в триста девятнадцатой комнате распахивается, и перед взором властей предстает общественность.
- Ваш абитуриент? - кивает в сторону Мишки сержант, все еще не решаясь вернуть опознанному вроде бы и не просроченный и ни в чем ином не уличенный паспорт.
- Кто? - не скрывает своего изумления студенческий комендант.
- Абитуриент. Говорит, поступать приехал. Физиком хочет быть.
- Кем?
- Физиком. Документы, однако, в порядке, хотя, конечно, внешность карточке соответствует не вполне. - Прошу. Повертев, сержант возвращает страдальцу удостоверение личности.- Будьте здоровы,- говорит,- без меня разберетесь?
- Разберемся,- без тени сомнения обещает Шина-машина.
За сим следует пауза, хлопает дверь, некоторое время слышен скрип милицейских сапог.
- Ты кто такой? - наконец подойдя поближе, начинает разбираться студенческий комендант.
- Андре...- просветлев лицом, приступает к объяснению Лысый.
- Какой я тебе Андрей? - свирепеет, не дослушав и вступления, Мирошниченко. Отчего Лысый теряется совершенно, глупо моргает, пытается улыбнуться.- Ты что, оглох? - и не думает шутить Шина.- Я тебя спрашиваю. как ты сюда попал, абитуриент? - Последнее слово произносится с обидной растяжкой букв "и" и "е".
- Я...- пытается собраться Мишка.- Анд... это... я... приехал сегодня... из Южносибирска...
- Да мне все равно, откуда ты приехал, хоть из Нью-Йорка, кидать тебя вместе с мамой,- уже в привычном тоне обрывает дурака Шина.- Я спрашиваю, как ты сюда попал, сюда, в эту комнату?
- Она... она была открыта,- уразумев в конце концов, как нехороши его дела, говорит Лысый, благородно, однако, стараясь хоть товарища не подвести.
- Ах, она была открыта... Ну, мы это уточним... Так, Костя,- это уже молчаливому свидетелю позора, дежурному,- а ну, сбегай за ребятами.
Что к этому добавить? Когда шаги Лысого и сопровождающих его лиц стихли в конце коридора на лестнице, темноту прихожей осветил желтый свет сорокаваттной лампы, Штучка вылез из своего Богом и случаем (переполнением мочевого пузыря) посланного убежища, в полумраке создал напряжение неровным дыханием, погасил в заведении свет, ретировался уже в полную темноту, накинул крючок, опустился на деревянный круг, прислонился ухом к стене и затих, сим еще раз подтвердив старую истину: Создатель благоволит нетрезвым и сумасшедшим, если они. конечно, не вздумают испытывать его терпение треском своего мотоциклета.
Итак, безусловно, прав оказался Мельник, увидел Мишка Шину. и очень скоро. Строго-настрого наказав на вахте запомнить гнусную физию trespasser'a. Андреи Мирошниченко, предоставив исчерпание инцидента двум первокурсникам из студенческой добровольной дружины, сам поспешил к оставленному без присмотра носителю замечательной фамилии. Дружинники же проводили безропотного абитуриента до остановки автобуса номер восемь "экспресс" и проследили за депортацией. Один из двух нам интересен, зовут его Юра, именно ему да сочинение, качеством нисколько не уступающее произведению Михаила Грачика, была поставлена тройка, в результате именно он замкнул в прошлом году список зачисленных на физфак. Двойку, после соответствующих формальностей, исправил на тройку председатель приемной комиссии, чем довел процент выпускников сельских школ среди будущих студентов до нужной величины. Спортсменов же в прошлом году, даже перворазрядников, и так был перебор.
Впрочем, сие предание русского семейства да нравы старины глубокой, то есть сущая чепуха, к нашему приключению отношение имеющая самое отдаленное. Прямое отношение к происходящему имеет отрезок истории, отраженный вождем мирового пролетариата в его работе "Большевики должны взять власть". Знание относящихся к указанному периоду дат и имен, а также скупое, но в принципе верное изложение основных положений упомянутой работы позволило Мельнику-Емеле гораздо раньше запланированного, примерно к трем часам, получить необходимую роспись на правой, зачетной стороне его зачетной книжки. Роспись означала, помимо прочего, его допуск к экзаменационной сессии. Однако естественная по этому поводу радость оказалась краткой. Еще на подходе к общежитию Мельника повстречал тощий и прыщавый кандидат в физики-ядерщики и сообщил:
- Мирошник кого-то у тебя в комнате с милицией отловил.
- Одного, двух? - чисто механически спросил Мельник.
- Не знаю.- удивил интонацией ответ.- У тебя там что. малина?
- Когда? - не пожелал шутить Емеля.
- Часа два назад.
- Ладно, спасибо.
- Слушай, а все же...
- Извини, давай завтра.
Столь невежливо распрощавшись с жердеобразным вестником очередных неприятностей, заспешил Мельник домой. На вахте его остановили вопросом:
- Из триста девятнадцатой?
- Ну.
- Зайди к студенческому коменданту в двести пятую.
- Хорошо.
- Прямо сейчас.
- Ладно, ладно,- пообещал Емеля, не оборачиваясь, взбежал на третий этаж, хлопнул одной дверью, распахнул другую и остановился посреди своей пустой (как ни странно, без всяких признаков вооруженной борьбы и следов отчаянного сопротивления) комнаты. Точно такой же (может быть, лишь чуть более сумрачной) она и была в момент его прощального "к обеду не жди...". Все оставалось на своих местах, и не хватало лишь двух фигур,- стоящей (лицом к двери, спиной к окну - Лысый) и лежащей (ноги к двери, нос к стенке - Штучка). Вся же прочая неорганика не изменилась, не сдвинулась, не шевельнулась, даже "пепси-кола", выставленная на окно, даже квадрат полиэтиленового пакета на тумбочке у изголовья кровати, реальность была идентична (конгруэнтна) памятью зафиксированному образу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144