в опаловой клетке Гегемонии она была жизненно необходима с
точки зрения психологии.
Вокруг Джонсона десятки Опекаемых бесцельно бродили по миниатюрному
парку.
Можно было подумать, что все те, кого в данное время не направляли на
работу, назначили свидание именно здесь, чтобы хоть на минуту забыть, что
они попали в ловушку на самой негостеприимной планете Солнечной системы,
если не считать гигантские газообразные...
Засунув руки в карманы брюк, Джонсон погладил рукоятку пистолазера и
капсулу с газом. Все шло, как по маслу. В скверике находилось примерно
триста Опекаемых, однако среди них растворились сто пятьдесят агентов
Лиги, готовых рискнуть своей жизнью, с большей вероятностью потерять ее в
лобовой атаке на здание Министерства, чтобы вынудить Совет Гегемонии
закрыться в Зале Заседаний, как это было предусмотрено планом.
А всего полчаса назад в толпе Опекаемых было на пятьдесят сторонников
Лиги больше: это были те, кто выбрал верную смерть.
Обычная для данного типового проекта лестница из пластомрамора,
ведущая к входу в Министерство, была постоянно запружена толпой Опекаемых,
направлявшихся за пропусками, разрешениями на устройство на работу,
удостоверениями на право проживания или за другими официальными
документами, необходимыми для жизни в пределах Гегемонии.
Таким образом пятьдесят агентов не испытали никаких трудностей, чтобы
один за другим проникнуть в здание, смешавшись с толпой. Теперь наступила
очередь Гильдера - одного из шестерки, которую Джонсон отобрал для штурма
компрессорной.
В тот момент, когда бойцы, собранные в сквере, начнут штурм
Министерства снаружи, пятьдесят добровольцев пожертвуют своими жизнями,
вызвав на себя огонь смертоносных Лучей, расположенных в коридорах на
подступах к Залу Заседаний.
Естественно, Джонсону абсолютно не нравилась идея посылки пятидесяти
человек на почти что верную смерть. Поэтому он скрыл эту часть плана от
тех, кто не участвовал в ней лично. Однако ставка была слишком большой,
чтобы предаваться излишней щепетильности. Штурм снаружи был так явно
заранее обречен на неудачу, что Совет и Стражники не должны были
догадаться об его истинном значении как средства отвлечения и успеть
подготовиться к настоящему удару. Настоящим нападением для них должна была
стать атака пятидесяти камикадзе изнутри. И будет слишком поздно, когда
они поймут, что и на этот раз речь идет об отвлекающем маневре.
Пятьдесят человек должны были заплатить своими жизнями за уничтожение
Совета Гегемонии. Борис Джонсон испытывал смутное сожаление, но никакого
чувства вины. Как и все, кто участвовал в этой операции, в число
пятидесяти попали только добровольцы, полностью сознававшие, что их ждет.
К тому же Джонсон не строил иллюзий насчет своей собственной судьбы.
Он надеялся, что удастся проникнуть в компрессорную, пустить в
трубопроводы смертоносный газ, а уж что будет потом...
Но игра стоила свеч. Гегемония будет обезглавлена одним ударом.
Начнется хаос. Благодаря всеобщему замешательству, может быть, удастся
ускользнуть от Стражников. Однако каждый из участников операции должен был
считать себя условно мертвым. При этом наступало странное состояние
свободы: в конце концов, когда-то приходится умирать, и если сказать себе,
что этот день наступил, смерть начинает приобретать некоторый смысл, а
подумать о жизни можно будет после выполнения задания.
Еще один агент Лиги поднимался по лестнице.
Джонсон посмотрел на часы. Точное распределение по минутам было
необходимо для удачи всей операции. Штурм Министерства должен был начаться
через двадцать семь минут. Через две минуты после этого пятьдесят бойцов,
рассеянных по всему зданию, ворвутся в коридоры, ведущие в Зал Заседаний.
В этот момент все Стражники будут заняты или отражением внешнего штурма,
или защитой Зала Заседаний.
В этот момент Джонсон и шесть выбранных им агентов двинутся к
компрессорной абсолютно спокойно, избегая любых, даже самых
незначительных, Запрещенных Деяний.
У находившегося в компрессорной Джереми Дэйда будет несколько секунд,
чтобы открыть дверь - а именно, не более пяти секунд, необходимых
механизму пришедших в действие Лучей, чтобы испепелить все вокруг.
Если оценивать всю операцию в целом, то абсолютная синхронизация всех
действий приобретала прямо-таки характер суровой необходимости.
Единственная ошибка, минимальное опоздание - и весь план проваливался:
Стражники могли запустить вручную все коридорные Лучи здания, если бы
Опекун не сделал этого сам.
Джонсон снова посмотрел на часы. До часа Х оставалось двадцать пять
минут.
Джонсон рассчитал, что ему понадобится девятнадцать минут, чтобы
добраться до двери компрессорной, не вызывая при этом особых подозрений.
Что значило, что у него есть еще шесть минут...
По мере того, как проходили эти минуты - слишком медленно, как
казалось ему - Джонсон чувствовал, что возбуждение его возрастает. Чтобы
план удался, нужно было следовать его пунктам с абсолютной точностью, а
это зависело от стольких факторов, ведь столько людей принимало участие в
этом.
Еще три минуты...
Джонсон вытер вспотевшие ладони об одежду и почувствовал
успокаивающий холодок от рукоятки пистолазера у бедра.
Одна минута.
Джонсон поднял голову и взглянул вверх, на купол из прозрачного
пластика - там, далеко, увидел солнечный свет, с трудом проникавший через
него, и сказал себе, что у него, пожалуй, мало шансов снова однажды
увидеть его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60