1) действительно ли Медведев был убит перед самым взрывом белогвардейскими агентами, когда охрана моста разбежалась “неизвестно куда” (так предполагают некоторые),
2) сбежал ли сам Медведев, не захотев взорвать мост, или,
3) может быть, Медведев сделал всё от него зависящее для взрыва моста, но мост не взорвался по неисправности проводов и порче минировки, может быть, от артиллерийского огня противника, обстреливавшего мост, а может быть, и до огня, причём Медведев, быть может, был убит подоспевшим потом неприятелем. Далее, Реввоенсовет и штаб армии не постарались точно и определенно возложить ответственность за порчу неэвакуированного имущества на какой-либо орган или определённое лицо. Более того, у названных учреждений не оказалось формального (письменного) приказания об обязательности взрыва или порчи оставленных сооружений и имущества. Этим и объясняется порча (сжигание) большей частью малоценного имущества в порядке частной инициативы (например, вагонов), при оставлении нетронутым весьма важного имущества (мануфактуры, обмундирования и прочего), причём некоторые должностные лица в интересах “предотвращения паники” не позволяли сжигать и взрывать неэвакуированное (эти лица не разысканы).
Картина общего развала и дезорганизации армии и тыла, бесхозяйственности и безответственности армейских, партийных и советских учреждений дополняется неслыханным, почти повальным переходом целого ряда ответственных работников на сторону неприятеля. Руководитель оборонительных сооружений инженер Банин и все его сотрудники, путейский инженер Адриановский и весь штат специалистов округа путей сообщения, заведующий отделом военных сообщений Сухорский и его сотрудники, заведующий мобилизационным отделом Окрвоенкомиссариата Букин и его сотрудники, командир караульного батальона Уфимцев и начальник артиллерийской бригады Валюженич, начальник отдела особых формирований Эскин и командир инженерного батальона со своим помощником, коменданты станций Пермь 1и Пермь II, весь учётный отдел Управления снабжением армии и половина членов Центре-коллегии, — все они и многие другие остались в Перми, перебежав на сторону противника.
Всё это не могло не усилить общей паники, охватившей не только отходившие части, но и образованный накануне падения Перми Революционный комитет, не сумевший поддержать в городе революционный порядок, а также Губвоенкомиссариат, потерявший связь между частями города, результатом чего явились: невывод из Перми двух рот караульного батальона, вырезанных потом белыми, и потеря батальона лыжников, тоже вырезанных белыми. Искусно организованная агентами белых в разных частях города провокаторская стрельба (23—24 декабря) дополняла и усугубляла общую панику.
ТРЕТЬЯ АРМИЯ И РЕЗЕРВЫ
Усталость третьей армии (непрерывные бессменные шестимесячные бои) и отсутствие сколько-нибудь надёжных резервов послужили непосредственной причиной поражения. Растянутая тонкой ниточкой на расстоянии 400 вёрст и подверженная обходу с севера, что ещё больше заставляло её вытягиваться дальше на север, третья армия представляла для противника самый удобный объект для прорыва в любом месте. Обо всём этом, как и об отсутствии резервов, известно было Реввоенсоветам Восточного фронта и Республики еще в сентябре месяце (см. в “Приложении” телеграммы ответственных лиц третьей армии с требованием “смен”, “резервов”, с заявлением об усталости частей третьей армии и прочее), но Военцентр либо не посылал резервов, либо посылал негодную мелочь. В начале декабря, после потери Кушвы, особенно учащаются требования смен и ссылки на усталость армии. 6 декабря Лашевич (командарм) обращается к Востфронту с требованием резервов, ссылаясь на безнадёжность положения, но Смилга (Востфронт) отвечает, что “к сожалению, подкреплений не будет”. 11 декабря Трифонов, член Реввоенсовета третьей армии, заявляет Смилге (Востфронт) по прямому проводу: “Весьма вероятно, что мы в ближайшие дни вынуждены будем оставить Пермь. Достаточно двух-трёх крепких полков. Попытайтесь вытянуть из Вятки или из ближайшего пункта”. Ответ Смилги (Востфронт): “Подкреплений не будет. Главком отказал помогать”. (См. “Приложение”.) В период с августа по декабрь прибыло на пополнение третьей армии по нарядам из центра всего 13 153 человека, с ними 3388 штыков, 134 пулемёта, 22 орудия, 977 лошадей. Из них 1-й Кронштадтский морской полк (1248 человек) сдался в плен, 11-й отдельный батальон морской пехоты (834 человека) разбежался, 5-я полевая батарея Кронштадтской крепости арестована за зверское убийство командира, финны и эстонцы (1214 человек) отозваны обратно на запад. Что касается обещанных центром нарядов на 22 роты, их просто не выполнил центр. Обещанная же центром 3-я бригада 7-й дивизии (три полка) прибыла в Глазов лишь в первых числах января, уже после падения Перми. Причём первое же знакомство с бригадой показало, что она не имеет ничего общего с Красной Армией (явно контрреволюционное настроение, озлобленность против Советской власти, наличность внутри бригады сплочённой группы кулацких элементов, угрозы “сдать Вятку” и прочее). Кроме того, бригада в боевом отношении не подготовлена (не умеет стрелять, обоз у неё летний), командиры не знают своих полков, политическая работа мизерная. Только после трёх-четырёхнедельной чистки и тщательной фильтровки бригады, усиленного влития в неё коммунистов в качестве рядовых красноармейцев и интенсивнейшей политической работы удалось её превратить к концу января в способную боевую единицу (из 3 полков, составляющих бригаду, один отправлен на фронт 20 января, другой может быть отправлен не ранее 30 января, третий — не ранее 10 февраля).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63