Снаружи завизжал раздираемый воздух. Иллюминатор оставался темным. Он
включил детектор, и только тогда вспомнил, что закрывал заслонки. Открыл
их и впустил в шлюпку свет планеты Ревело.
Ничего подобного ему еще не доводилось видеть. Над ним проплывали
массированными эшелонами радуги - голубая, голубовато-зеленая, розовая...
В зените распустились фейерверки ярких, что едва можно было смотреть,
вспышек. С востока почти во все небо поднялся громадный гипнотический
пульсирующий язык нежно-пурпурного огня.
Диминг задрожал, однако все же настроил детектор на поиск шлюпки Дона
Рокхарда и включил автопилот. Запустил анализатор наружного воздуха и
погрузился в ожидание.
По той причине, что разыскиваемая шлюпка была столь миниатюрна, а
планета громадна, ему пришлось значительно увеличить чувствительность
детектора - за счет, конечно, избирательности. Аппарат находил ему всякую
всячину: циклопические лоснящиеся глыбы самородной меди и молибдена,
торчащие из выветренных рассыпающихся вершин, длинную мерцающую цепь
маленьких озер расплавленного свинца, и даже передатчик предупредительного
сигнала Ангелов и генератор поля смерти. Эти устройства явно никто не
обслуживал, и понятно: снабженные автономными источниками питания,
помещенные в контейнеры, которым вряд ли повредил бы термоядерный взрыв,
они работали без поломок.
Некоторое время спустя его стало клонить ко сну. Он установил зуммер
детектора на предельную громкость и откинулся на спинку кресла. Каждый
раз, как засыпал, он видел сон, и всякий раз, как бы сон ни начинался, в
конце концов он лицом к лицу сталкивался с Ангелом, улыбающимся,
безоружным, славным парнем, который его просто ждал. Тут зуммер начинал
истошно вопить, Диминг подскакивал в кресле и таращился в окошко: что там
обнаружил детектор. Он начал чувствовать настоятельную необходимость
пообщаться с кем-то, поделиться мыслями. Навязчивая идея бегства и мертвые
ухмылки добрых, но неуступчивых Ангелов доводили его чуть ли не до
истерики. Но когда зуммер оживал, он извещал о богатом рудном
месторождении, или об особом электрическом тумане между двумя железными
утесами, или ни о чем, или, наконец, о шлюпке Дональда Рокхарда.
К тому времени, когда она отыскалась, он уже погрузился в состояние
тоскливого отупения - в состояние, противоположное истерике, и свыкся с
монотонным чередованием сна и бодрствования, полубреда и яви. Он даже
приспособился к этому состоянию: зуммер, мгновенный взгляд на экран,
разочарованное нажатие на кнопку "не то", и все сначала. На самом деле,
прежде чем отдал себе отчет в этом, он уже дважды пеленговал шлюпку Дона,
и оба раза давал отбой, однако на этот раз его кораблик принялся описывать
круги над шлюпкой, и мощное эхо не позволяло зуммеру замолкнуть, так что
пришлось выключить его совсем. Он завис над маленьким бурым шариком, тупо
вглядываясь вниз и понемногу возвращаясь к действительности.
Посадил кораблик. Самым невероятным на этой невероятной планете, ему
показалась атмосфера: у почвы она была точь-в-точь как земная, разве что,
с точки зрения любителя комфорта, немного слишком горяча. Он откинул купол
и, едва передвигая затекшие от долгого сидения в лилипутском креслице
ноги, выбрался наружу.
Ни следа Дональда Рокхарда.
Подошел ко второй шлюпке, заглянул в окошко. Купол был не
заблокирован. Он поднял купол и заглянул внутрь. На стойке лежали только
три курсовых жетона: для Земли, для Лебедя-2 и для Габрини в системе Беты
Центавра. Он пошарил за стойкой; пальцы натолкнулись на плоский пакетик.
Он вскрыл его.
Внутри было целое состояние - пачка банкнот громадных номиналов. А
также карточка. И жетон.
Карточка из неуничтожимого эллинита была украшена знаменитым гербом
хирургов с планеты Гребд и заполнена от руки чернилами, неизвестно как
пропитавшими насквозь этот непроницаемый пластик. Надпись гласила: "Класс
А. Уплачено. Предъявителя принять без расспросов". Внизу змеилась подпись
и красовалась печать с тем же широко прославленным гербом Гребдианского
хирургического общества.
Жетон, разумеется, был для планеты Гребд.
Диминг прижал это сокровище к груди; скрючившись в три погибели, он
тискал его и хохотал навзрыд, так что слезы текли по щекам.
На Гребд, за новым лицом, новым сознанием, если захочется - за
хвостом, за крыльями, кому какое депо? Единственный предел - небо. (Небо -
твое небо - всегда было тебе границей).
И после, с новым лицом, со всем остальным, соответствующим деньжищам
- куда угодно, в любое место в Космосе, какое почту подходящим.
- Эй! Кто вы такой? Что там делаете? Убирайтесь из моей шлюпки!
Оставьте это!
Диминг не стал оборачиваться. Он поднял руки и заткнул уши как малыш
в птичьем павильоне в зоопарке.
- Я же сказал: выходите!
Диминг поднес к лицу трясущиеся руки с сокровищами. Банкноты
посыпались на пол.
- Выходите! - рявкнул голос, и он вышел, не пытаясь ничего подобрать.
Устало обернулся, держа очень, очень тяжелые руки поднятыми чуть выше
плеч.
Перед ним стоял молодой человек с ввалившимися щеками, изможденным
лицом и широко поставленными льдистыми глазами Ричарда Рокхарда. У ног его
лежал мешок, по всей вероятности, брошенный при виде незнакомого человека
в своей шлюпке. В руке молодого человека уверенно, как железный прут,
лежал акустический разрушитель, нацеленный Димингу в живот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19