— Разумеется, — откликнулся Амер. — Присаживайся. — Он поднялся, взял с каминной полки графин и два бокала. — Амонтильядо?— Прекрасно, — согласилась Самона, и улыбка на мгновение тронула ее губы.Наполнив бокалы старым добрым вином, он подал один из них гостье.— За твое искусство, госпожа. Да будет оно величественнее...— Лицемер! — воскликнула она. — Предложи тост за что-нибудь другое, Амер, ты ведь не хуже меня знаешь, что никогда не бывать мне могущественнее, чем сейчас.— Не печалься, — сказал Амер. — Ты еще молода.— Но своей вершины уже достигла. А ведь и ты молод, Амер, но почему-то твоя сила все прибывает и прибывает. Мне ли этого не знать: я столько времени пытаюсь одолеть тебя.— Полно тебе, Самона! — запротестовал Амер. — Не следует так легко сдаваться.— Не верь ей, Мастер! — взволнованно шептала у Амера за спиной Уиллоу. — Помни про зелье!Ее шепот вывел Амера из благодушия.— Да! Вот, Самона... я рад убедиться в том, что ты наконец-то перестала гоняться за эфемерными огнями...За спиной у него кто-то кашлянул...— Прости, Уиллоу, — прошептал Амер. Самона ничего не заметила, она повернулась спиной и направилась к камину.— Ты прав, Амер. Я стала мудрой, пройдя тяжкую школу разочарования. Я знаю, когда я проиграла.— Уж, конечно же...— Нет, в самом деле, — произнесла она, обреченно опустив голову, — я пришла признать поражение, Амер.На краткий миг Амер растерялся, думая, что колдунья говорит искренне. Но припомнил мимолетную злорадную улыбку, которую заметил, разливая вино, и сказал:— Что ж, будем считать, что ты наконец поумнела. Итак — мир?— Я пришла с миром, — подтвердила Самона. — И в доказательство хочу предупредить об опасности.— Опасности? Кто же ищет меня?— Смерть.— Ну, ее не минует никто, — улыбнулся Амер.— Ты не понимаешь, — раздраженно заметила Самона.— Готов постичь неведомое.— Да-да, и весьма охотно, я знаю, — сказала она с горечью. — Так постигни, ученый, что в том сверхъестественном мире, в каком мы пребываем, Смерть это не сила, но существо.— Неужели?— Да, Мастер. Когда колдунья избудет свой земной срок, а иногда и до этого, Смерть является за ней, так сказать, лично.— Признайся, — сказал Амер, — уж, конечно же, ты придумала для себя какое-нибудь средство защиты.— Верно, — призналась она, — одна беда: стоит нам расслабиться хоть на секунду, как Смерть уже тут как тут. Она следит за нами гораздо более пристально, чем за обычными людьми, дабы увлечь нас в бездну Ада. — Самона стояла, не сводя глаз с огня, бледная, дрожащая, словно видела, как уставились на нее пустые глаза Смерти.— Но если Смерть все время караулит вас, — мягко сказал Амер, — почему же ты никогда прежде не задумывалась об этом? Ты говоришь так, будто впервые почувствовала ее зов...— Потому что прошлой ночью она явилась в Салем, — произнесла Самона придушенным голосом. — Нынче утром тетушку Койстер нашли дома в старом кресле-качалке возле камина. Она была мертва, как камень. — В зрачках Самоны отразилось пламя горящего камина. — На плече у Койстер еще были видны следы, оставленные костлявыми пальцами.— Тетушка Койстер? — прошептал потрясенный Амер.На губах у Самоны заиграла улыбка злобного довольства.— Да, эта добродетельная древняя ведьма. Ты ведь считал ее символом чистоты, не так ли? А рассказать тебе, скольких ублюдков наплодили они с Моггардом?— Моггард?— Верховный Колдун Новой Англии и Вице-Председатель Вселенского Братства Адептов Темных Сил. Старая карга немало раз брюхатела от него — и, разумеется, никто из деток не имел понятия о том, кто их отец.— Да ведь тетушка Койстер меня катехизису учила!— А как же иначе. Худшие из худших всегда выглядят самыми достойными и уважаемыми. Рассказать тебе о Секстоне Карриере?Амер передернул плечами.— Избавь меня от этого.Глаза Самоны засияли, на губах мелькнула улыбка. Она тут же отвернулась, а когда снова обратилась к Амеру, то опять выглядела тихой скромницей.— Хорошо, не будем об этом. Я просто хотела предупредить тебя. Послушай, Амер, наполни-ка снова мой бокал и давай выпьем за... дружбу.Амер стряхнул с себя оцепенение и вымучил кислую улыбку. Кивнув, он взял с каминной полки графин и наполнил бокалы.— Красное, как твои губы, моя госпожа, и искристое, как твои глаза.— Ты быстро схватываешь, — отметила она и подняла бокал: — За нас, мой любезный Мастер.— Pax nobiscum* Мир нам (лат.)

, — произнес Амер и выпил.Едва Амер отвернулся в поисках новой бутылки амонтильядо, Самона с лихорадочной поспешностью вынула изумруд из оправы на своем перстне и опрокинула зелье в оставленный алхимиком бокал вина.— Мастер, — зашептала Уиллоу, — она что-то льет тебе в рюмку.— За этим она и пришла, — пробормотал Амер. — Но, как ты понимаешь, я выпил противоядие.Он отыскал вино, наполнил бокалы.— Успокойся, — Амер подал бокал Самоне, которая дрожала, взял со стола свой, поднял его, размышляя, какого рода заклятие должно наложить на него зелье. — За твое скорейшее выздоровление, — произнес он и выпил вино до дна.Самона, наблюдавшая за ним краешком глаза, пробормотала коротенькое заклинание. Потом откинулась в кресле и принялась потягивать вино, дожидаясь, когда начнет действовать снадобье. Ее грудь под темными волнами прикрывавших ее волос мерно вздымалась и опускалась в такт дыханию, и Амер со стыдом осознал, что ему страстно хочется увидеть, что же скрывают мерцающие пряди.Наконец колдунья поставила свой бокал, глубоко вздохнула, прикусила губу и сказала:— Амер, я... мне что-то нехорошо. Не посмотришь ли, какой у меня пульс?— Разумеется, — откликнулся Амер и взял ее запястье. — Похоже, я никак не могу его нащупать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9