Он поехал вперед через густой подлесок, и ветки больно хлестали его по коленям.Вдруг Грегори застыл с натянутыми поводьями. Широко распахнутыми глазами он всматривался вдаль, в то время как его мозг пытался распознать некое ментальное эхо, возникшее мгновением раньше. Звук, усиленный и отраженный в его пси-поле, был вполне реальным и никуда не исчезал. Убедившись в этом, Грегори спешился, привязал коня и дальше пошел пешком, продираясь сквозь подлесок и забирая все время вправо. Он обогнул огромный валун и почувствовал, что едва уловимый звук усилился.Грегори внимательно осмотрелся. За валуном расстилалась чистая поляна без зарослей ежевики и молодых лесных побегов — только изумрудная трава, густая и мягкая, местами объеденная оленями.Юноша прикинул, что могло лежать там, под этим невинным дерном. Возможно — ничего, кроме пересечения силовых линий, а возможно — какая-то необычная коллекция пьезоэлектрических кристаллов, отражающих его собственные эманации по неведомым, бесчисленным траекториям. Но что бы это ни было, оно усиливалось по мере продвижения Грегори к середине поляны.Внезапно его с ног до головы пронзило странное ощущение, приковало к месту, заполнило и переполнило.Странное дело, ему казалось, что он растет и разбухает вместе с этим чувством, достигая трехметровой высоты. И тут все сомнения покинули его — Грегори понял: он, наконец-то, нашел свое Место Силы, которое искал так долго!Непроизвольно юноша снова вошел в состояние транса. Его обступили неясные призраки, духи этой земли, вот уже сотни лет знакомой с телепатами. Лес изобиловал ведьминым мхом, который хранил и излучал их воспоминания, чувства, знания. Горестные и радостные, гневные и благодарные, мстительные и полные любви — все эти противоречивые чувства заполняли Грегори и ввергали его в состояние совершенного экстаза.Он смутно ощущал движение множества духов, мужчин и женщин, влекомых к этому Месту Силы. Они стекались туда, где пульсировала мощь чародея. Грегори слышал их голоса, шепотом поверяющие ему истории своих страхов, радостей и грехов, делающие его свидетелем своих побед и поражений, восторгов и разочарований, наполняющие его своими знаниями, увы, слишком часто запоздалыми.И вот уже он видел, как появляются эти смутные блеклые тени, как они стекаются на поляну, обступают его, соединяются в древнем танце, щедро изливая на него свой опыт, свои советы. Под действием этого потока он все рос и рос, насколько позволяло ему сознание. В немом изумлении и благоговении он воспринимал эти еще не понятные знания, позволяя веренице призраков плести вокруг себя затейливые узоры и делиться подробностями своих жизней. Тени тянулись к нему, потому что он был способен впитывать их, распознавать и противопоставлять, уравновешивая раскаяние жгучей и неослабной жаждой мести, горькие сожаления по поводу непрощенных обид — покаянными воспоминаниями, умеряя радости печалями. Таким образом эти мятущиеся души обретали покой: некоторые — через сопоставление, многие — через противопоставление, но все, так или иначе, уходили с миром, по ходу дела наполняя Грегори своей силой. Сознание его переполнилось неслышными похвалами, слезами благодарности и невыраженным восхищением после того, как призраки стали растворяться, оставив Грегори с гигантским грузом жизненного опыта, воспоминаний и сил. Он понимал, что уцелел в тяжком испытании, пережил обряд перехода и стал взрослым мужчиной и сформировавшимся человеком, истинным чародеем во всех отношениях.Когда все кончилось, и призраки покинули его, Грегори казалось, что он должен рухнуть под грузом всех вмещенных мыслей, воспоминаний и переживаний.Вместо этого он остался стоять, высокий и прямой, до дрожи переполненный ощущением мощи, чувствуя себя куда более живым, чем прежде. Какое-то время Грегори сохранял в себе это чувство величия, наблюдая, как оно нарастает, достигает своего пика, а затем медленно снижается, сходя на нет и оставляя вместо себя ровное и спокойное ощущение силы и радости бытия.Наконец-то он мог дать себе передышку. Грегори с улыбкой расслабился и отправился в лес за хворостом.Он носил его полными охапками и закончил работу, только когда собралась куча до пояса. Тогда юноша сконцентрировал на ней взгляд, силой мысли заставляя молекулы разгоняться, пока ветки не загорелись.После этого он стал подносить все новый хворост из леса. Грегори спешил — работы было много, а у него оставалось всего несколько часов. Требовалось убедиться, что дело начато должным образом.Внезапно чувство тревоги пронзило юношу, отозвавшись ненавистью и стыдом. Грегори подумал было, что это новая компания призраков жаждет избавиться от своих переживаний, излив их на него. Но, подняв глаза, он увидел приближающуюся Финистер. Девушка была в своем собственном обличье, на лице — сложная гамма чувств, главными из которых были вожделение и жажда мести. Разум ее только что не закипал от кровожадных мыслей о драке. Возможно, с тяжелыми увечьями. ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ Финистер удивилась, обнаружив, что Грегори совсем недалеко ушел от того места, где они расстались. Но еще больше ее удивило, почти потрясло занятие, за которым она его застала. Юноша преспокойно стаскивал хворост в центр поляны и пристально смотрел на него, пока тот не начинал съеживаться, сплавляться в необычное цельное вещество, чрезвычайно, по-видимому, твердое. Оно выглядело как нечто кубическое, матово-белого цвета, мелкодисперсное по структуре, почти прозрачное, испускающее какое-то внутреннее свечение. Юноша почти уже управился со всем хворостом и теперь при помощи телекинеза стаскивал эти тлеющие кирпичи в одну кучу, плотно стискивал и сплавлял их в единое целое, так что на глазах вырастала монолитная, бесшовная стена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107