Была и другая проблема роста: чем дальше, тем труднее ей бывало отрешиться от злобных и ревнивых мыслей других людей. Они мучили девочку, заглушая добрые и любящие мысли. Старшие сестры учили ее, как слышать только то, что хочешь, и не слышать ненужное. Но по мере взросления Финистер все чаще слышала черные мысли людей, а добрые и любящие — все реже и реже. Труднее всего девочке было привыкнуть к отсутствию Маминых ласковых мыслей. Она ее почти, не слышала. Теперь Мамина любовь, казалось, была направлена только на малышей — новых найденышей, еще не умеющих ходить: она постоянно качала или кормила кого-нибудь из них. А Финни страдала, испытывая муки ревности, особенно после того, как Мама перестала заходить к ней перед сном. Однажды ночью, . когда Финистер не могла заснуть и чувствовала себя особенно одинокой без Мамы, которая, как всегда, занималась очередным малышом, девочку осенило. Ей подумалось: если б ребенка не стало. Мама снова любила бы только ее. Мысль была гениальной в своей простоте, но имела очень неприятные последствия. Финистер потянулась мыслью к ненавистному ребенку и заглянула в его сознание, чтобы выяснить, нельзя ли как-нибудь заставить его уйти.Внезапная ослепляющая боль вспыхнула в ее мозгу, и зазвучали строгие обличающие голоса. ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ Голоса принадлежали Бери и Рее, вдалеке можно было слышать и Уми:«Нет, Финни! Нельзя никому вредить, если тебя об этом не попросила Мама!»Финистер испуганно вскрикнула. Но страх возрос стократ, когда огромная ужасная великанша вломилась в ее разум. Девочка хорошо разглядела страшилище: красный клетчатый килт, огромные мускулы, вздувающиеся под грязной блузой, темные щеки и поросячьи глазки под нечесаной копной волос. Она размахивала дубиной и гудела: «А вот и я — Вредительница! Где здесь глупая девчонка, которая любит вредить людям?»Финни заползла под одеяло, от страха она не могла вымолвить ни слова.Затем мерзкая великанша ушла, оставив после себя только розоватое свечение в мозгу бедной девочки. Следующее, что она увидела, была Дори, сидящая рядом и гладящая ее по голове.— Это был сон, Финни, просто дурной сон, — приговаривала старшая сестра. — Но вот как ты выглядишь изнутри, когда намереваешься нанести вред кому-то из нас. Запомни, крошка, и никогда даже не пытайся так поступать!И Дори стала тихо баюкать малышку, напевая колыбельную.
После этого случая Финистер, конечно же, не освободилась от своей злости или желания расправиться с малышами, коих она почитала соперниками. Но девочка никогда больше не рисковала предпринимать конкретные шаги, тем более, что она усвоила: старшие сестры сами не изобретают правил, они лишь передают приказания Мамы. Притом Дори и другие девочки были довольно милы, они любили малышей и занимались ими, когда позволяло время: играли и пели песенки, обнимали и целовали их. Постепенно Финистер привязалась к Дори, Рее и другим, у нее даже появилось чувство вины из-за своей ненависти к младенцам.— Пусть тебя это не волнует, Финни, — успокоила ее как-то Агнесса, в то время как они мотыжили гороховую грядку. Агнессе было в ту пору восемь, и для Финистер она была любимым товарищем по играм. — Когда мне было пять лет, я тоже тебя ненавидела — ведь Мама вечно суетилась вокруг тебя.От такого признания Финни выронила мотыгу и уставилась на старшую подругу.— Ты меня ненавидела? Но… но я думала… — промямлила она.— Да нет, сейчас я, конечно же, тебя люблю! — Агнесса тоже бросила мотыгу и повернулась, чтоб обнять младшую сестру. — Но не тогда, когда мне было всего пять. Тогда я злилась из-за того, что Мама постоянно занималась тобою, а мне уделяла все меньше времени.Но ты подрастала и становилась такой милой, такой живой малышкой, что я просто не могла злиться на тебя. Ты превратилась в мою любимую игрушку.— Игрушку? — притихшая было в ее объятьях Финистер возмущенно вскинула глаза.— Конечно, игрушку: я ведь играла с тобой все время! Затем ты подросла достаточно, чтоб быть на равных, и теперь мы — друзья. Не волнуйся, Финни, со временем тебе тоже понравится новая малышка.Она оказалась права: Финистер полюбила сестренку, но это случилось лишь через несколько лет. А пока ей не хотелось позориться в глазах Агнессы или получать выговоры от сестер, поэтому Финни научилась скрывать от всех свою злость и ненависть. Однако время от времени ее гнев на младенца прорывался наружу. Очевидно, кто-то из старших девочек заметил это, потому что Вредитель снова наведался в ее сознание. Его визит отозвался жуткой болью — голова девочки просто раскалывалась. Финистер извлекла урок: надо еще глубже прятать свои чувства.Ну что ж, этот случай, по крайней мере, доказал, что не так уж она одинока: кто-нибудь из семьи постоянно наблюдет за ней. В этом большом доме всегда можно было найти кого-то для игры, беседы или просто чтобы поплакаться в жилетку. К сожалению, нечасто этим «кто-то» бывала Мама. Порой девочка гадала, а не забыла ли та о ее существовании? Чтобы проверить свое предположение, она даже совершала мелкие проступки и всегда бывала вознаграждена: наказание следовало немедленно. Значит, на самом деле Мама держала ее в поле внимания. Это успокаивало.Но все же куда приятнее было, когда Мама давала ей какое-нибудь поручение. Девочка старалась, как могла, и тогда Мама обнимала ее и ненадолго прижимала к себе или ласково гладила по кудрям. Однако большую часть времени Финистер оставляли на старших девочек, и те следили за дисциплиной еще строже, чем сама Мама.Как-то раз, когда Финни сбивала сливки, она ошиблась и выронила маслобойку. Та стала падать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107