Правда, оба раза у меня выспрашивали про всякие канцелярские закорючки, про какие-то дела, забытые моим преемником.Я снова кивнул.— Вот как удобно — всякий раз, когда новый канцлер заступал в должность, ему показывали тебя в назидание.Толстяк изумленно вытаращился. Его глаза полыхали огнем.— Все так! И как же я, тупица, этого не понял!— Да все тут шито белыми нитками. — Я пожал плечами. — Ты пал жертвой самой большой слабости любого бюрократа — стал больше думать о самой работе и позабыл о том, что она — всего лишь средство карьеры.Глаза толстяка еще несколько мгновений пылали, а потом он опустил голову.— Верно. Вот дурак... Думал, буду трудиться не покладая рук, вот и заработаю похвалу...— В гонках не всегда выигрывает тот, кто быстрее всех бегает, — процитировал я поговорку. — И карьеру не всегда успешнее делают те, кто более талантлив. Это удается лучше тем, кто умеет выносить бремя похвал и послушания.Жильбер поежился.— Горе Аллюстрии! — воскликнул он. — Горе, если ею правят зарвавшиеся незнайки!— Да нет, скорее «знайки». Дело свое они знают, но не более того. А ты, — обернулся я к толстяку, — дал королеве понять, что действительно способен преуспеть.Толстяк обнажил зубы в безрадостной усмешке.— Да, я глупец.— Ясно. Самый настоящий «кризис середины жизни». — Я приподнял бровь. — Верно ли я понимаю, что деятельность твоей канцелярии имела какое-то отношение к упадку в Аллюстрии?Лысый незнакомец улыбнулся.— Можно сказать и так. Одно точно: королева Графтус — та самая, которую свергла с престола бабка Сюэтэ, — зажадничала и вздула налоги. Потом по рекомендации своего главного советника стала усерднее прежнего следить, чтобы эти налоги поступали в казну. Начала она с того, что обзавелась перечнем накоплений своих подданных. Потом определила, сколько должен ей каждый подданный. Когда же налоги были уплачены, королева лично сверила собранную сумму с той, что полагалась по ее расчетам. Во всем этом, конечно, самое активное участие принимал ее главный советник. Стоило где-то образоваться недоимке, королева посылала туда отряд королевских рыцарей и чиновника, чтобы собрать подати. Когда более смелые герцоги решили сопротивляться, советник порекомендовал королеве прибегнуть к колдовству. Королева самолично вышла на бой, возглавив небольшую армию, чтобы одолеть мятежных герцогов волшебством.— Дай-ка я угадаю... — встрял я. — А этим советником не Сюэтэ ли была?Толстяк нахмурился.— Нет, не она. Ее бабка, канцлерша Рейзив. Мы, молодой человек, говорим о событиях двухсотлетней давности. А ты как думаешь, сколько лет королеве?Я быстро глянул на Фриссона и сказал:— Прошу прощения. Просто, знаете ли, королева произвела на меня такое впечатление... Верно ли я понимаю, что при такой канцлерше-колдунье королева Графтус была очень счастлива?— Да. Политика канцлерши была столь успешной, что королева позволила той нанять младших колдунов. Ни один барон с тех пор не осмелился сказать хоть слово против королевы. Королева Графтус стала очень богатой и властной.— Не сомневаюсь, — сказал я. — И сколько же ей понадобилось времени для того, чтобы понять, что на самом деле бразды правления держит ее главная советница Рейзив?— Нисколько. Однажды королева проснулась посреди ночи из-за того, что в горло ей воткнули кинжал. И потом до самых врат Ада королева слышала душераздирающий хохот своей советницы. А колдунья стала королевой, и все люди покорились власти колдовства.— Это понятно. В общем, как я понимаю, ты и сам рос, мечтая стать колдуном?— Верно. — Толстяк кивнул, и по лицу его пробежала тень. — Однако у меня не оказалось к этому способностей. Поэтому я устремил все свои старания к тому, чтобы стать чиновником.— Тут у вас по престижности это, видимо, профессия номер два. Но что же за удивительные новшества ты привнес в эту систему?Во взгляде лысого появилось самодовольство.— О, я придумал замечательную систему, и такую простую! Всего-навсего назначил младшего чиновника в каждый город, чтобы он надзирал за делопроизводством и судопроизводством и предпринимал такие меры, какие понравились бы королеве.— Ну а к чиновнику, само собой, приставлялся младший колдун, — попробовал угадать я.— Точно... Чиновник был воспитан по укладу, принятому при дворе, и не стал бы питать снисходительности к горожанам, а также к мэру и шерифу. Отвечать он должен был только перед королевой.— То есть на самом деле перед своим боссом, а боссом был ты, — резюмировал я.— Вот именно, — сказал толстяк и сплюнул. — Ну и глупец же я был — не понимал, какую власть имею!— Зато королева поняла.— О, да! Поняла! Чиновников утвердила, как я и предполагал, но к отчету их призывала самолично.— А тебя бросила в темницу.Толстяк кивнул, и виду него был самый разнесчастный.— Вот награда за все старания, — посочувствовал я ему. — Награда человеку, который больше думал о работе, чем о том, чего можно с ее помощью добиться.— Я был идиотом! — запричитал толстяк. — Может быть, талантливым идиотом, но все равно идиотом!— Очень талантливым, — согласился я. — Вот только не в колдовстве.— О, да, — вздохнул толстяк и тут же злорадно осклабился. — Но здесь, на закате моих дней, я осознал, что мне открывается истина и что я обладаю уникальным талантом — вот только что от него толку здесь?— О? — удивился я. — И что же это за талант?— Я приручил крыс, — поведал мне толстяк шепотом. — Да так приручил, что они приходят на мой зов. О, я теперь мог бы созвать сотню крыс и повелеть им напасть на вас!Жильбер сердито заворчал, а Фриссон спросил:— И они сделают то, что ты им прикажешь?— Сделают, — кивнул толстяк и обнажил в ухмылке желтые зубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155