..— Но я же ее ем. А мог бы заказать мне и новую!— Не знаю, хватит ли у меня для этого глупого мужского соображения, — Хосе повернулся, чтобы набрать комбинацию на пульте управления автоповара.— О, теперь в ход пущен уже сарказм? — Марсия вскочила, задрала подбородок, глаза засверкали. — Скажи мне, мистер Большой Сторонник Равенства, ты с таким же сарказмом относишься и к своей священной Декларации?Хосе воздел брови.— Вот уж чего не было, того не было!— Но, мой дорогой, ты нарушаешь все ее принципы!— Ни духа, ни буквы не нарушаю.— Неужели? А как же насчет той фразы, где говорится, что «Создатель наделил всех людей определенными неотъемлемыми правами?»— Да я никогда...Она заставила его замолчать.— А Джефферсон показал, что значит «люди должны быть свободными и равноправными личностями!»Хосе нахмурился.— Не думаю, чтобы это вполне...— О, конечно, придираешься к словам. Но позволь сказать тебе, мистер Всезнайка, если «люди должны быть свободными и равноправными личностями», тогда и жены должны быть свободны и независимы от мужей!— Но ведь Джефферсон имел в виду штаты! — взвыл Хосе.— Какая разница, что он имел в виду? Все дело в принципах! — Марсия устремилась к двери. — Пошли, мы опаздываем!Она уселась в угол мягкого сидения и приказала компьютеру:— Восьмая Миля и Адамс, — потом тем же тоном обратилась к мужу. — Закрой дверь.Хосе закрыл дверь и одарил Марсию многозначительным взглядом, уговаривая себя сохранять спокойствие.Но сегодня это могло не получиться, ибо Марсия уже заговорила вновь.— Если принципы применимы к штатам, следовательно, они применимы к людям, населяющим эти штаты. Если Нью-Джерси независим от Англии, то и жена должна быть независима от мужа.— Но ты и так независима.Воздушное судно двинулось, и Хосе по инерции сел рядом с женой.— Тогда почему ты по-прежнему ждешь, что я приготовлю тебе завтрак?— Завтрак! — Хосе хлопнул себя ладонью по лбу. — Твоя булочка еще в автоповаре!— О, не волнуйся. Я с голоду не умру! — она действительно не напоминала дистрофичку, ее роскошная фигура выглядела чрезвычайно аппетитной. Особенно в тех местах, где это было связано с выпуклостями. — В конце концов, всегда можно заскочить в забегаловку и перехватить пару листьев салата или кофе с пирожными. И все это придется сделать из-за того, что ты начал этот глупый спор!Хосе прикусил язык — он чуть было не напомнил, кто именно начал спор, — и глубоко вздохнул.Завтрак? Зачем ей завтрак? Марсия питается распрями с собственным супругом!— О, конечно, теперь ты изображаешь из себя терпеливого мученика! — выпалила Марсия в ответ на красноречивое молчание мужа. — Неужели ты так бесхребетен, что даже не можешь постоять за себя?— Вопрос в том, нужно ли это делать, — осторожно ответил Хосе. — В конце концов, в Декларации действительно говорится...— Ах, оставь в покое Декларацию! А голова у тебя на плечах есть, сам подумать не можешь?Хосе обиженно уставился куда-то вверх.— Ну вот, теперь точь-в-точь обиженный щенок, — презрительно бросила Марсия. — Откровенно говоря, Хосе, ты иногда так липнешь ко мне, что я начинаю задыхаться. Я хочу сказать, что если твоя драгоценная Декларация утверждает, что люди — свободные и независимые личности, ты мог бы позволить и мне тоже побыть такой личностью.Лицо Хосе исказилось.— Отлично! — выкрикнул он в пароксизме гнева. — Если ты этого так хочешь, получи! Счастлив сообщить, что мы разводимся!— Разводимся? — в непритворном ужасе переспросила Марсия. — Хосе! Как ты мог даже подумать такое!Хосе недоумевающе посмотрел на жену.— Только из-за того, что я слегка перенервничала и позволила пройтись по поводу твоей любимой Декларации... Хосе! Признайся, что ты это сказал сгоряча!— Но, дорогая... я думал... Ты сказала, что хочешь...— И не смей даже!— ...быть свободной и независимой личностью! — закончил свою мысль Хосе.— Это гласит твоя Декларация, а не я! Как ты мог подумать, что я захочу быть независимой в результате развода?— Но ведь это как раз и значит, что ты станешь независимой от своего супруга, то есть от меня...— Ну, погорячились, с кем ни бывает, — примирительно прошептала Марсия, наклонилась и потянула мужа за рукав. — Неужели я не имею права немного поболтать с тобой по утрам?Машина приземлилась, и в решетке микрофона послышалось:— Восьмая Миля и Адамс.— Даже не думай о разводе! — приказала Марсия, быстро поцеловав мужа. — Всего хорошего, дорогой.Неплохое пожелание.Как можно «хорошо» провести день, который начался так отвратительно?Хосе тяжело вздохнул, потом еще раз вздохнул, но уже полегче, пытаясь справиться со своими негативными эмоциями, и подумал, сумеет ли он когда-нибудь понять своим глупым мужским умишком, серьезно ли говорит Марсия или просто болтает.Но не думать об этом он тоже не мог. Каждый раз пытаясь чем-нибудь заняться, он снова и снова вспоминал ее доводы. Надо признать, что они выглядели логичными. Во всяком случае, на первый взгляд.Он тяжело вздохнул, убрал руки с клавиатуры, закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Лучше как следует обдумать это происшествие с остывшей булочкой, тогда он успокоится.Декларация.В ней все дело. Это ключевой аргумент Марсии. Фразы о том, что «все люди наделены Создателем определенными неотъемлемыми правами» и «эти колонии должны быть свободными и независимыми штатами». Хосе знал, что Марсия неправильно цитирует Декларацию, искажает слова Джефферсона, чтобы они больше соответствовали ее замыслам. Но это неважно: в таком настроении она пользуется любым оружием, которое подвернется под руку. Но все же он сможет забыть этот спор, если увидит фразы, написанные самим Джефферсоном, и удостоверится, что на самом деле не нарушает собственным образом жизни принципы Декларации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87