— Конечно, Дар. А потом мы сможем заняться действительно интересной программой — научить робота мыть окна.Дар вспомнил отбитую эмаль и вздрогнул. Потом посмотрел на небо.— Ну, время у нас есть. Еще добрых два часа до следующего восхода. Пошли, Х-НВ-9, — и он направился в мастерскую.Следующее испытание они закончили (и успешно), когда первые лучи восхода коснулись купола. Дар посмотрел вверх, проглотил тост (все равно время чая) и приказал:— Стань в угол, Х-НВ-9.— Есть, сэр, — ответила маленькая канистра, откатилась в угол, где подключилась к розетке для подзарядки, и на какое-то время застыла.— Встретимся у шлюза, — крикнул Дар. Он отхлебнул последний глоток чая, опустошив чашку, опустил ее в посудомоечную машину и пошел за скафандром.Одевшись, он проверил швы, вышел в шлюз и поплыл. Дверь шлюза закрылась за ним автоматически, но Дару пришлось правой рукой держаться за скобу, пока левой он поворачивал запирающее колесо, иначе бы он сам поворачивался в противоположном направлении. Воздух со свистом уходил в баки, а Дар удовлетворенно подумал: правильно ли он сделал, настояв на том, чтобы в шлюзе не было искусственной силы тяжести. Прежде чем выйдешь на поверхность, следовало привыкнуть к невесомости. Дара постоянно преследовал кошмар: поломка пластин гравитации.С другой стороны, можно не беспокоиться о том, что упадешь. Нет, это сравнение надо отменить: в невесомости каждый постоянно падает. Просто можно не беспокоиться о резкой остановке в конце падения. Конечно, он умеет падать: ему много раз приходилось спотыкаться, и он научился приземляться безопасно, хотя и не мягко, — но все равно ему это не нравилось.Фесс ждал его сразу у выхода из шлюза — еще один камень с острыми углами в этом сюрреалистическом ландшафте из яркого света и абсолютно черной тени.— Прошу произвести визуальный осмотр, — приказал Дар.— Никаких видимых протечек, — ответил Фесс медленно поворачивающемуся Дару, которому при этом приходилось все время менять руки. — Все швы целы. Хорошие манеры не обязательны в обращении с роботом, Дар.— Да, но если я не буду их соблюдать, это может войти в привычку, и я стану невежлив с людьми. А этого я не могу допустить, Фесс, мне дорог каждый человек, особенно тот, который способен стать мне другом, особенно учитывая, что на Максиме нас, людей, всего каких-нибудь двести пятьдесят шесть душ. Пошли, поглядим, что сделал резчик за последние три часа, — он присоединил свой трос безопасности к тросу-проводнику и оттолкнулся в направлении на север.Робот, режущий скалы, за три часа произвел еще четыре десятка блоков.— Ну, производство в норме, — Дар взглянул на оплавленный след, оставленный резчиком. — Хотелось бы мне заиметь еще одного.— Конечно, это желательно, Дар, но тогда у нас были бы перебои с подачей энергии. Выпуск шлака потребляет шестьдесят процентов мощности реактора, а козловой кран и потребности фабрики забирают остальное.— Значит, нужно закупить более мощный реактор, — Дар посмотрел на кабель, отходящий от крана к реактору, расположенному в глубине скалы в ста ярдах от дома.— Вы сможете это себе позволить в близком будущем, Дар.— Насколько близком? — проворчал Дар.И тут неожиданно на него накатил бурный вал воспоминаний. Ему показалось, что с ним разговаривает не металлический напарник, а Лона, любимая и в данный момент отсутствующая. Разум понимал, что беседовать с иллюзией бессмысленно, но сердце легко и бестрепетно поверило в мираж.— Всего через каких-нибудь четыре года, — сказала она, неожиданно появившись из-за скалы. — Придет наш корабль, Дар. Вот увидишь.— Да, но будет ли это буксир или торговец?— Торговец, — Лона подняла руку, словно давала клятву. — Вот тебе крест!— Отлично, — Дар потянулся к ней.— Не сейчас, нахал, — Лона игриво шлепнула его по руке. — У меня еще много работы.— Я сделаю ее за тебя, — предложил Дар. — Потом.— Хвастун. А потом скажешь, что сделаешь со мной?— Ну, как раз...— И не пытайся, — она прижала палец к его губам. — Учитель, который знает свое дело, не обязан заниматься им сам.— Я перестал учить уже шесть лет назад.— Только потому, что за тобой по пятам гнался шериф. Если бы на Максиме были дети, ты бы открыл школу и здесь.— Это грязная сплетня. У нас есть четырнадцать детей.— Конечно, но старшему только четыре.— Ну, я специализировался по обучению подростков. Неужели моя вина в том, что все здесь, по меньшей мере, бакалавры. Кроме меня...— Да, азбуке детей учить еще рановато. Особенно поскольку ты, в основном, обучал молодых холостяков.— Да, но странное дело, интересовали меня только незамужние девушки...— Итак, я стала мотивировкой твоей тяги к педагогике, ибо была, есть и остаюсь незамужем, — Лона передернула плечами. — Но учился ты.— Да, а ты учила...— Я и маленькая, но хорошо подобранная библиотека. Ты даже научился не бояться реактора.— О, я бы этого не сказал, — Дар повернулся и посмотрел в иллюминатор на скалу, в которую только что погрузил реактор. — Умом я понимаю, что радиация не может вырваться из своей плазменной бутылки, но эмоционально мне все равно хочется быть подальше. Так герпетолог* ученый-биолог, изучающий змей

знает, что змея не способна прокусить стекло террариума, но все равно рефлекторно отпрыгивает, когда его подопечная делает выпад.— Ну, ты всего лишь человек, который к герпетологии не имеет никакого отношения, — Лона встала за спиной Дара, просунула свои руки под его и начала чертить геометрические фигуры у него на груди.— Конечно, пятьсот метров расстояния ничего не дадут, если реактор взорвется. Мы все равно окажемся внутри огненного шара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87