— О чем вы говорите, старый человек?— О чем я говорю? — фыркнул колдун, повернувшись к нему и делая шаг вперед, с неприятными огоньками в зрачках. — Ты знаешь, в чей ты дом вошел, дитя?Магнус с трудом сглотнул слюну.— В дом к-к-колдуна.— Ага, — колдун медленно кивнул, огоньки засверкали ярче. — По крайней мере, ты умен. И что же делает колдун, дрожащий мальчик мой?— Он делает... он варит... магические зелья.— Вот как! Ты и это знаешь! Но ведомо ль тебе, что самые могучие из нас — еще находят новые волшебные составы. Как я. Вы верно догадались, что перед вами я — Лонтар, чье имя здесь известно каждому в округе... Лонтар, который знаменит коварными и прочными заклятьями!Дети оцепенели, узнав имя того самого колдуна, который проклял старую Фагию.А на его морщинистом лице снова расплылась ущербная улыбка.— И я открыл проклятие такое, которое дает мне в руки власть над каждою душой во всей округе! Да что округа — графство, королевство, а вскоре очередь дойдет до всего мира!Грегори посмотрел в глаза старику и подумал:«Он безумен».— Тише! — прошипел Магнус, ухватив младшего за плечо. Грегори передал свою мысль открыто, не пользуясь тайным семейным умением. Но Лонтар, услышав ее, только шире ухмыльнулся.— Терпение! Он молод. Он еще не знает, что каждый чародей услышать может, что думает другой. Но я, я, я... — он стукнул себя в грудь, — умею во сто крат больше! Я могу вложить свои раздумья в головы чужие — да, да, и даже в этот глиняный горшок, что головой крестьянина зовется, и где, как не ищи, ты не найдешь ни зернышка волшебной силы!Дети только молча глядели.Колдун довольно пошамкал губами, явно смакуя неподдельный испуг в детских глазенках.— Но я могу внушить не только мысли! Уж много лет я изучал, трудился, старался раз за разом овладеть искусством тайным, дух свой ободряя волшебными снадобьями — и овладел! Сначала на простых червях проверил, потом на жаворонке, что червей склевал, Потом на полевых мышах, на кроликах, волках, медведях — на всех! И все, все, все — склонились предо мной! Все убегают с воем и стенаньем, лишь только заклинание мое коснется их сознанья!— А что за заклинание? — даже Джефри не удалось до конца скрыть дрожь в голосе.— Боль! — колдун довольно зачмокал. — Боль, боль, и больше ничего! Страдание, пронзающее насквозь, как будто голова твоя в огне, а тело стонет от уколов жал бессчетных тысяч разъяренных пчел! Боль, боль — вот истинная власть! Боль порождает страх, а страх — всех ставит на колени! Но! — тут он ткнул в потолок длинным костяным пальцем. — Мой труд еще не кончен! Не могу я выступить вперед и в руки взять бразды правленья графством! И посему я не достиг еще своей последней цели!— И какова ж она? — голос Магнуса дрожал, несмотря на все усилия. Старший из Гэллоугласов уже догадывался, каким будет ответ.— Люди! Люди! Вот на ком желаю я проверить новое свое уменье! С волками — да, с медведем — да, но люди — еще ни разу я не пробовал на них! — глаза колдуна зажглись. — Ах! Огнем ужалить душу человека, заставить смертных выть и извиваться — по мановению руки! По моему желанью! Вы спросите, чего ж я ждал столь долго? Я ждал лишь жертву, на которой попробовать бы смог... увы, в глуши моей нечасто можно встретить одиноких странников. Всегда, всегда гурьбой, по трое, четверо — а то и местные, которых вся деревня отправится искать, коль не вернутся в срок.— Мы тоже местные! — твердо соврал Джефри. — Нас тоже вся деревня выйдет искать, если не вернемся!— Ты лжешь, — колдун ткнул в него указательным пальцем. — Еще ни разу взору моему не попадался ты. Ты странник и пришел издалека, один, и ни отец, ни мать с тобою не пошли — так странствуют сироты — иль беглецы от лорда!Он снова зашамкал, довольный своей сообразительностью.— Никто, никто не станет вас искать — вы сгинете, никто и не узнает.— А как же граф? — вскричал Магнус, цепляясь за последнюю соломинку. — Граф Гленн за нами стражников пошлет, они придут к дверям твоей хибары...— Граф? — пропел Лонтар. — Графа нет в помине! Как! Неужто вы не знали? Огромный великан схватил его! В полночный час ворота замка пали, в мешок засунут граф со всей своей семьей! А рыцарям и войску великан отдал приказ — сложить оружье наземь, не то простится с жизнью граф в одно мгновенье! И всех достойных воинов согнал в глубокие темницы, в подземелье, и запер там, а графа уволок к себе в берлогу, где — никто не знает. Граф? Он бессилен! И еще бессильней он станет в час, когда заклятие мое достигнет всей ужасной силы! Он, даже он не сможет устоять, и Грогат-великан падет передо мною! Его повергну я, и на коленях поползет разбойник, взывая о пощаде, чтоб лишиться боли, словно вертел раскаленный, пронзающей его! Никто не устоит, я в прах повергну всех!Грегори замер, не мигая уставившись на колдуна.— И начну с тебя, деточка, — палец старика указал на Корделию.— Вы не посмеете! — вспышка ярости опалила Магнуса, в одно мгновение все его чувства превратились в ненависть и сосредоточились на старом колдуне. В потоке эмоций сплелись злость Джефри, страх и ужас Корделии.— Нашел! — вскрикнул Грегори, и в то же мгновение его братья и сестра увидели умение старого колдуна, умение концентрации мысли и внушения боли. И вместе с этим они почувствовали память о страданиях и ужасе, который испытали сотни животных, малых и больших. И это еще сильней подхлестнуло детскую ярость, и этот страх и ненависть вдвойне обратились на колдуна, бесконечный вопль и ужас Корделии ударили в его мозг, многократно усиленные напором братьев, забились в висках, пронизывая мозг болью, которую он сам же и выпестовал. Вопль старика превратился в хриплый, животный визг — и оборвался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71